Барановичам, взяты Шавли, угрожают Поневежу… Если начать, то нам было бы очень важно, чтобы занимаемая нами сейчас часть Литвы и Беларуси оставалась за нами. Я бы советовал форсировать это». Несмотря на начало польского наступления, советское руководство стремилось удержать за собой хоть и небольшую часть литовско-белорусских земель, до того момента, пока не будет установлен так называемый статус-кво, предложенный У. Буллитом. Самостоятельный статус ЛитБел ССР должен был при этом решить вопрос о судьбе этих территорий, и передать их в подчинение Советской России. Именно поэтому во время встречи в Москве с А. И. Венцковским советское руководство любыми способами стремилось выставить ЛитБел ССР в качестве самостоятельного государственного образования, которое станет проводить переговоры с Польшей по спорным территориям. Это становится ясным и из письма А. А. Иоффе к Г. В. Чичерину 8 февраля 1919 г., где упоминалось о его встрече с комиссаром по делам искусства и польских древностей при Ликвидационной комиссии Регентского Совета профессором С. Дыбычинским. Последний должен стать посланником к польскому руководству с целью решения многочисленных вопросов, которые лежат в сфере советско-польских интересов, в том числе «передать о нашем желании по соглашению с непосредственными соседями Польши – Беларусью и Литвой, чтобы избежать кровопролития» [32, л. 11—11об.].
Далее в этом письме А. А. Иоффе к Г. В. Чичерину читаем: «Надеемся, что в переговорах с Венцковским вы будете отвергать любые переговоры о Литве и Беларуси, ссылаясь на самостоятельность этой республики. В противном случае не имело смысла играть всю эту комедию» [16, л. 29]. Снова возникает много вопросов. Какую «комедию» имел в виду А. А. Иоффе? Скорее всего, тут речь шла о создании ЛитБел ССР.
Получается, что советское руководство планировало заключение договора между Польшей и ЛитБел ССР, который решал все спорные территориальные вопросы между сторонами. Наиболее вероятно, что заключение предварительного соглашения должно было произойти во время встреч Чичерина-Венцковского в конце марта – начале апреля 1919 г. в Москве. Однако, имел ли польский уполномоченный необходимые полномочия? Во всех официальных документах указывалось о полномочиях А. И. Венцковского на решение вопросов, которые лежали в сфере интересов Красного Креста, а также «по делу освобождения арестованных членов Регентского Совета и убийства членов Российского общества Красного Креста» [438, s. 27]. Вообще, миссия А. И. Венцковского воспринималась советским руководством как средство предотвращения начала военных действий с Польшей, «чтобы не создать себе еще одного нового фронта», с целью «передышки с польской стороной» [32, л. 18].
После ознакомления с представленными документами, советское руководство освободило часть интернированных лиц, была создана смешанная советско-польская комиссия по решению дела заложников, в состав которой входили по три представителя от каждой стороны. Однако, А. И. Венцковский
