я буду получать плохие оценки, то могу попрощаться со своей стипендией. У меня в отличие от тебя нет подстраховки.
А ты обгораешь на солнце?
Да, и внутри меня течет кровь. И я даже хожу в туалет. Как любой нормальный человек. Кто бы мог подумать?
Сколько стоит шоу двух азиаток-школьниц?
Вообще-то мы настоящие школьницы, эй вы, старые лузеры, которые кричат из машин! И наверное, даже одного возраста с вашими собственными дочерями. Мы не на экскурсии из борделя.
Чем ты собираешься заниматься – юриспруденцией или медициной?
Ни тем ни другим. (Но не говорите моим родителям.)
У твоих родителей ресторан?
Моя мама шьет одежду дома, а папа работает на пищевой фабрике, где нарезает курицу на порционные куски.
Ты похожа на Люси Льу.
Актрису, которая годится мне в матери? Потому что у нас обеих длинные черные волосы? Или потому что все азиаты на одно лицо? (У меня не длинные волосы. И мы не похожи.)
Выбрать все. Удалить.
Давясь от смеха, Ван Ыок представила, как распечатывает этот текст и раздает каждому встречному.
Было гениальным вот так разделить все на черное и белое.
Спасибо вам, мисс Бартлок.
6
Шагая в школу ранним пятничным утром, Ван Ыок решила, что она, как и Джесс, была в ожидании. Ее никогда не интересовали мальчишки, которых она знала с начальной школы. А Билли Гардинера никогда не заинтересует она, несмотря на его недавнее аномальное поведение.
Если уж ей и суждено полюбить безответно, каким бы досадным не было это чувство, то одна логика должна была подтолкнуть ее к Майклу. Доброму, умному, красивому и очень странному, что делало его еще более очаровательным. Потому как он сам был безответно влюблен в Сибиллу Куинн, Майкл становился идеальным недоступным героем.
То, что ее влекло к Билли, ставило Ван Ыок в тупик и раздражало.
Вот только вчера он окрестил их совершенно чудесного учителя по физике, мистера Ходжа, «хрюшкой». Хрюшкой-чушкой. Если честно, его нос и правда напоминал свиной пятачок, а на жилете остались пятна от еды, но право…
А однажды Билли сказал невероятное – что воздушная и грациозная Сибилла Куинн танцует, как «больной параличом тарантул». Не было никаких сомнений в том, что ему нравилось говорить про всех гадости. Но многое сходило ему с рук, потому что он заставлял людей смеяться. Но у него были свои враги. И он мог быть настоящим тираном. Казалось, он презирал слабых. А это означало, что Билли попросту боялся собственных хорошо скрываемых слабостей. Лучшим другом Билли был Бен Капальди, у которого имелась собственная стратегия – оставаться в хороших отношениях со всеми, – но он скрывал ее так хорошо, что никто этого и не замечал.
Но природа явно была не в ладах с логикой. Когда Ван Ыок думала о Билли, то была избирательной. Она отбрасывала воспоминания о его грубости и вспоминала только хорошее. Думала о балансе, симметрии и физической легкости, которые он воплощал, о мощной волне желания, накрывавшей
