ожидает нас впереди, то нам было бы еще страшней.
Но мы были молоды, и к чувству страха примешивалась известная доля приятного возбуждения. Мы пускались в опасное путешествие подобно древним странствующим рыцарям, и нам представлялся случай заслужить наши шпоры. Нам предстояло увидеть большой свет и разыгрывать роль взрослых людей! Мы спасали своего друга и делали счастливой молодую девушку, которой поклонялись.
Сделав все необходимые распоряжения, мы ничего не сказали Катерине или мадам Клод, поручив Жилю сообщить им обо всем только после нашего отъезда. Мы также позаботились, чтобы о нашей поездке немедленно дали знать виконту в Байону и внушили Жилю необходимость запирать ворота до нашего возвращения и следить за кухонным спуском. Только после всего этого мы вспомнили о своих постелях, но сердца наши сильно бились от волнения, и мы долго не могли сомкнуть глаз.
– Ан! Ан! – позвал Круазет, приподнимаясь на локтях, часа через три после того, как мы улеглись. – Как ты думаешь, что подразумевал Видам, когда говорил сегодня утром о сроке в десять дней?
– Какие десять дней? – спросил я сердито, ибо Круазет разбудил меня, когда я только начал засыпать.
– Он говорил, что через десять дней все увидят – чья вера истинная.
– Право, я не знаю. Ради Бога, не мешай мне спать, – отвечал я, выведенный из терпения болтовней Круазет.
Ведь у нас на уме было такое серьезное дело!
Глава III. По дороге в Париж
Солнце еще не поднялось над холмами, когда мы в сопровождении одного слуги были уже в конце долины, и, приготовляясь к подъему, придержали лошадей, обернулись и бросили последний взгляд на Кайлю – на серые, нагроможденные друг на друга, постройки маленького городка с поднимающимися над ними башнями. Тревожные мысли вновь на время овладели нами. Нам предстояли серьезные испытания, ибо времена были неспокойные. Но юность и свежий ветер скоро разгоняют заботы. Выбравшись на возвышенность, мы веселым галопом скакали то через широкие прогалины в редком дубовом лесу, где деревья тянули свои ветви, словно руки, в одном направлении, то по голым равнинам, где разгуливал ветер. Иногда мы спускались на дно мелового оврага, где в густых зарослях папоротника журчал ручеек или в роще ютилась какая-нибудь одинокая ферма.
После четырехчасовой езды мы увидели перед собой на повороте реки Кагор. Проскакав по Валандрийскому мосту, перекинутому здесь через Ло, мы остановились у постоялого двора на городской площади, где обыкновенно останавливался наш дядя. Мы заказали себе завтрак и объявили с гордостью хозяину, что едем в Париж, на что он всплеснул руками:
– Экое горе! – воскликнул он с сожалением в голосе. – Будь вы здесь вчера, вы могли бы продолжать путь вместе с Видамом де Безер. Ведь, простите, ваши сиятельства, вас немного, а дороги теперь похвалить нельзя!
– Но с Видамом было только шесть человек! – отвечал
