бы я сильнее расслабился. Но злиться на него я, тем не менее, перестал. В конце концов он указал на группу камней, мы подошли к ним и сделали привал.
– Не расстраивайся, – сказал дон Хуан. – На то, чтобы как следует натренировать глаза, требуется немало времени.
Я ничего не сказал. Мне и в голову не приходило расстраиваться из-за того, чего я совершенно не понимал. Тем не менее я не мог не признать, что с тех пор, как мы с доном Хуаном познакомились и я начал к нему приезжать, я уже трижды приходил в неистовство и накручивал себя чуть ли не до болезненного состояния, когда сидел на тех местах, которые дон Хуан называл плохими.
– Весь фокус в том, чтобы научиться чувствовать глазами, – объяснил дон Хуан. – Ты не знаешь, что именно чувствовать, и в этом твоя проблема. Но с практикой это придет.
– Может быть, ты расскажешь мне, что я должен чувствовать? – спросил я.
– Это невозможно.
– Почему?
– Никто не может тебе сказать, что в этом случае человек чувствует. Это – не тепло, не свет, не сверкание, не цвет… Это ни на что не похоже.
– И ты не можешь этого описать?
– Нет. Я могу только обучить тебя техническим приемам. Когда ты научишься разделять изображения и воспринимать все в раздвоенном виде, ты должен будешь сосредоточить внимание на пространстве между двумя этими изображениями. Любое заслуживающее внимания изменение произойдет именно в этой области.
– Об изменениях какого типа ты говоришь?
– Это не важно. Важно ощущение, которое у тебя при этом возникнет. Сегодня ты увидел сверкание, но это ничего не значило, потому что отсутствовало ощущение. Что и как ощущать, я тебе объяснить не могу. Ты должен узнать это сам.
Некоторое время мы молча отдыхали. Дон Хуан лежал, прикрыв лицо шляпой, и не двигался, как будто спал. Я полностью погрузился в свои записи. Вдруг он сделал резкое движение. От неожиданности я вздрогнул. Дон Хуан рывком сел и, нахмурившись, повернулся ко мне:
– Ты обладаешь склонностью к охоте. Охота – именно то, чему тебя следует учить. Так что мы больше не будем говорить о растениях.
Он на секунду выдвинул челюсть, а потом бесстрастно добавил:
– Впрочем, этим, как мне кажется, мы никогда и не занимались, верно?
И засмеялся.
Остаток дня мы бродили по чапаралю, и дон Хуан невероятно подробно и обстоятельно рассказывал мне о гремучих змеях. Где они гнездятся, как двигаются, каковы их сезонные повадки, их уловки и прочее. В конце концов он поймал и убил большую змею. Он отрезал ей голову, вычистил внутренности, содрал кожу и поджарил мясо на костре. Наблюдение за всем этим доставило мне истинное удовольствие, потому что действовал дон Хуан мастерски и каждое движение его было точным и грациозным. Я зачарованно следил за ним и слушал все, что он говорил. Сосредоточение мое было настолько полным, что весь остальной
