животных, чем совершенно меня очаровал. Он объяснил мне, а потом продемонстрировал несколько тактических приемов охоты, основанных на том, что он называл «перепелиные причуды». Я был настолько поглощен его объяснениями, что совершенно не замечал течения времени. Я даже забыл об обеде. Дон Хуан в шутку заметил, что это совсем на меня не похоже.
К концу дня он поймал пятерых перепелов в простейшую ловушку, устанавливать которую он меня научил.
– Двух будет достаточно, – сказал он и остальных выпустил.
Затем он научил меня жарить перепелов на костре. Я хотел было нарезать с кустов веток, чтобы запечь перепелов на костре целиком, как это делал мой дед. Он готовил дичь на углях, обложив ее листьями и зелеными ветками и обмазав мокрой землей. Но дон Хуан сказал, что нет никакой нужды в том, чтобы причинять вред кустам, тем более что мы уже причинили его перепелам.
Поев, мы не спеша направились к скалам, видневшимся в отдалении. Мы уселись на склоне песчаникового холма, и я в шутку сказал, что, как по мне, я приговорил бы всех пятерых перепелов и что, приготовленные мной, они по вкусовым качествам заметно превзошли бы жаркое, которое приготовил он.
– В этом я не сомневаюсь, – с готовностью согласился дон Хуан. – Но если бы ты все это проделал, то, возможно, нам не удалось бы уйти отсюда целыми и невредимыми.
– Что ты хочешь сказать? – спросил я. – Что могло бы нам помешать?
– Кусты, перепела, все вокруг восстало бы против нас.
– Никогда не могу понять, всерьез ты говоришь или нет, – сказал я.
Он изобразил нетерпение и причмокнул губами:
– У тебя какое-то странное представление о том, что значит говорить всерьез. Я много смеюсь, потому что мне нравится смеяться, но все, что я говорю, – это совершенно серьезно, даже если ты не понимаешь, о чем идет речь. Почему мир должен быть таким, каким ты его считаешь? Кто дал тебе право так думать?
– Но ведь нет доказательств того, что он – не такой, – возразил я.
Темнело. Мне было интересно, собирается ли он поворачивать к дому, но он, похоже, не торопился, а я был настроен довольно благодушно.
Дул холодный ветер. Вдруг дон Хуан встал и сказал, что нам нужно подняться на вершину холма и встать там на свободной от кустов площадке.
– Не бойся, – подбодрил он меня. – Я – твой друг и прослежу за тем, чтобы с тобой ничего плохого не случилось.
– Что ты имеешь в виду? – встревожился я.
Дон Хуан обладал коварной способностью из состояния полнейшей удовлетворенности и даже радости мгновенно загонять меня в состояние дикого страха.
– В это время суток мир очень странен, – сказал он. – Вот что я имею в виду. Но что бы ты ни увидел, не пугайся.
– А что я могу увидеть?
– Пока не знаю, – ответил он, внимательно всматриваясь во что-то, находящееся к югу от нас.
Дон Хуан как будто не был ничем обеспокоен.
