Таким он, по крайней мере, желает выглядеть в моих глазах.
– Именно так, – повторяет визитер.
Я кладу локти на край стола. Чувствую колющую боль в животе – вероятно, последствия удара в кафе «Каиро».
– Но в чем причина? – спрашиваю я его. – Чем именно интересно вам это дело?
– Вы же понимаете, что я не могу обсуждать с вами этот вопрос.
– Но… вы уже говорили с моим начальством?
– Разумеется.
– С кем? Олауссон в курсе?
– Он в курсе и уже передал нам бразды правления. Мы поставим вместо него своего человека.
Я смотрю на пустую пачку из-под сигарет. Беру ее, сминаю в руке и бросаю в мусорную корзину.
– Вам следует обсудить это с Бирком. Это ведь он…
– Конечно, и с Габриэлем тоже. – Гофман кивает.
Я не люблю, когда меня перебивают. Недоуменно смотрю на Гофмана, но тому, похоже, нет до моих чувств никакого дела.
– Что же такого есть в деле Хебера, что делает его для вас таким важным?
– О-о-о… – Гофман улыбается, обнажая ровные белые зубы, закидывает ногу на ногу и грозит мне указательным пальцем. – Вы хитрец… Я же сказал, что не могу обсуждать с вами это.
– Ну а если не вдаваясь в подробности?
Я стараюсь держаться того же шутливого тона, подавляя невыносимое желание двинуть гостю в физиономию.
– Я и не прошу вас обсуждать со мной что-либо. Просто в двух словах объяснить причину.
– Вы правы, – неожиданно соглашается Гофман и сразу становится серьезным. – Простите, но этот стул ужасно неудобный.
– Полагаю, что и это неспроста.
– Разумеется. Так оно и должно быть… Ничего, если я продолжу разговор стоя?
– Как вам будет угодно.
Гофман поднимается – он смотрится на удивление высоким в своем мятом костюме, – проводит ладонью по волосам и оглядывается на стул.
– Если хотите, чтобы человек чувствовал себя неуютно, наденьте на него брюки без карманов. Принцип тот же.
– Что вы имеете в виду?
– Люди, которым неуютно, быстрее раскалываются, не так ли? Они не заботятся о том, чтобы скрывать свои мысли. – Он всплескивает руками. – Ну… как бы там ни было… Хебер был активным членом левых группировок, вам это известно не хуже меня… Потом остепенился, занялся чем-то вроде науки. Исследователь в университете… – Гофман презрительно хмыкнул. – И вы знаете, что он исследовал: социальные движения левого толка. То есть себя прежнего. Пока кое-кто не всадил нож ему в спину, так? И вы полагаете, что это случайность?
– Я полагаю, – в тон ему отвечаю я, – что вы, как человек вежливый, хотите убедить меня в том, что я знаю не меньше вас. На самом же деле вы компетентны куда более меня.
Гофман смотрит на меня с недоумением:
– И что же такое мне, по-вашему, такое известно? О чем вы?
– Всё о том же. О причинах, по которым вы хотите забрать у нас это дело. То, что вы мне здесь наговорили, не более чем отговорки. Такими
