Я полицейский. Там, внизу, произошло нечто страшное, и, как мне кажется, Йон мог бы нам помочь. Мне хотелось бы поговорить с ним.
– Могу я взглянуть на ваше удостоверение?
Порывшись в кармане, протягиваю ей пластиковую карточку.
Йон сжал губы, как будто никак не может решить, стоит ли впускать незнакомца в квартиру. Наконец нехотя отходит в сторону.
– Сними обувь, – велит он.
– Разумеется. Сколько тебе лет, Йон?
– Шесть, – отвечает за мальчика мать. Она представляется Амандой. Ее рука теплая.
Из тесной прихожей мы идем в гостиную, минуя кухню и родительскую спальню, дверь в которую приоткрыта. Я подхожу к рождественской звезде, установленной на подоконнике, огромной и красной.
– Что же он такого мог там увидеть? – спрашивает мать.
– Помнишь, Йон, – обращаюсь я к мальчику, – когда я был там, внизу… мы еще помахали друг другу?.. Это ведь здесь ты стоял тогда?
– Здесь.
– Что он такого мог там увидеть? – повторяет Аманда.
Потом подходит к окну, выглядывает во двор и зажимает рот ладонью:
– О боже…
Она интересуется самочувствием Йона: выдержит ли он разговор со мной?
– Я в порядке.
– Хорошо, я… – Женщина замолкает, собирается с мыслями. – Я приготовлю вам чай. Хочешь, Йон?
Мальчик пожимает плечами. Аманда неуверенно удаляется. Я пригибаюсь, уперев руки в бедра. Пытаюсь увидеть двор с высоты роста Йона. Даже в таком положении я все вижу, прежде всего Мауритцон, которая сейчас пытается снять с мертвеца обувь. Вокруг нее собралась целая толпа, и, судя по всему, Виктория от этого не в восторге.
– От тебя воняет. – Йон морщит нос.
– Правда?
– Блевотиной.
– Это моя куртка. Знаешь, полицейским часто приходится мараться в разной гадости. Не всегда успеваешь вовремя отскочить в сторону.
– Но твои глаза… – Йон подозрительно щурится, – они такие красные…
– Я не выспался.
Некоторое время мальчик молчит, словно оценивает, насколько сказанное мной может быть правдой. И в конце концов как будто решает для себя принять мой ответ.
– Там кто-то лежит.
– Да. – Я поднимаюсь. – Именно так.
– Он мертв?
– Именно так.
Я ищу, куда бы сесть, и высматриваю кожаное кресло рядом с низким стеклянным столиком. Опускаюсь на один из широких подлокотников. В этот момент Йон вдруг заходится в кашле. В горле его что-то булькает, как в засорившейся канализационной трубе. В лицо бросается кровь.
Аманда, похоже, забыла, зачем отправилась на кухню, или передумала по дороге. Она возвращается со стаканом воды, ставит его на стол, а сама садится на диван и накрывает ноги пледом.
– Ничего, если я составлю вам компанию?
– Разумеется. – Я поворачиваюсь к окну. – Ты смотрел на меня отсюда, Йон.
