бы его – я бы из Клуба не ушла».
Она приветливо улыбнулась, самому дорогому существу, пожала ей руку, по молодёжному, и оба направились к выходу, разговаривая между собой.
Прошла ещё одна неделя.
Они шли по улице. Мама думала о своём, голова задурманена идиотскими мыслями о том, что бы ей такого учудить, придумать, в прямом эфире сотворить, чтобы привлечь внимание других, люди ей поверили, что она не играет на камеру? Думала о том, что ей нужно поупражняться с большими членами и не стыдиться засовывать в попу. Поучиться у других, стать более брутальной, дерзкой и безжалостной к самой себе. Нанести на кожу тату, вставить в соски колечки, в перепонку носа и соединить цепочкой?
«Не для этого я уходила из Клуба, чтобы снова упасть на дно», – твердила себе. «Ладно, моё отличие в том, что я умею играть. Но зрители чата терпеть не могут фальшь. Им не важен процесс, моя игра – им нужен результат. И, среди того числа отменных шалав, я же – как блоха и никому, нафиг, неинтересна. Пока не проявлю себя».
Элис шла впереди, оценивая прохожих, незаметно для всех, захватывая случайные лица в кадр, объекты и тени, где программа интерпретировала их в виртуальных героев. Выделяла эмоции и сохраняла, как шаблоны, которые будут полезны при прорисовке нового вымышленного мира. А мама – сзади, в куртке нараспашку, в коричневых спортивных лосинах. И руки были в карманах.
Но его узнала издалека. Он шёл по тротуару, на их стороне: руки так же – в карманах, был в осенней куртке, и кепка одета на голове. Прохожих он не видел, в чужие лица не заглядывал и, делая беззвучные шаги, шёл на своей волне.
Она остановилась, ожидая, когда поравняются. Остолбенела и не знала, что делать: плакать или смеяться? Но он прошёл мимо, неохотно заглянув ей в лицо. Не увидев ничего знакомого, отвернулся и пошёл своей дорогой. Будто её до этого не видел никогда. Она отчётливо запомнила тот мягкий аромат элитного спиртного, разбавленный терпким запахом сигарет. Это всё ей ударило в лицо, и она развернулась, в недоумении, окрикнув его по имени.
Наконец, обратил на неё внимание: повернулся, не вынимая, из карманов, рук.
– Привет! – обозвался первым, без единой эмоции на лице.
Странно ей наблюдать такое поведение. Да и свои эмоции надо как-то сдержать. А, ведь уже похоронила и смирилась с тем, что его уже нет. Лицо его было ухоженное, как и всегда – щеки выбриты, но кепка натянута на лоб, и на виске – тёмная ссадина.
– Не ожидала увидеть снова. – постаралась сыграть, будто ей всё равно.
– Ты как?
– Как видишь. – пожала плечами. – А ты?
– Пока что живой. – помедлив, ответил.
Хотела бы сразу задать прямой вопрос о планах на вечер, или просто пригласить куда-нибудь, прогуляться, намекнув на то, что хотела бы поговорить. Хотела бы поблагодарить. Но, присутствие дочери рядом вынуждало оставить эту идею, и постараться, как-то, намекнуть о желании продолжить
