диван в гостиной, отдала постельное белье, плед и чистое полотенце.
– Если голодный, можешь сам себе на кухне сделать чай и бутерброды. Нож в верхнем выдвижном ящике, посуда на полке над мойкой. Пульт от телевизора вот, – указала рукой на консоль между книжными стеллажами. – Будешь смотреть, не включай звук громко, хорошо? Я в ванную и спать.
В квартире Дульсинея развила бурную деятельность. А Ваня словно в ступор впал. Только пакет с продуктами на кухню отнес. А потом – она разбирала диван, а он, вместо того чтобы помочь, стоял и пялился на то, как тонкая серая ткань облекла ее… ну, это… бедра. Слова же «попа» нет – так ему в детстве объясняли. Попа есть, а слова нет.
Ему вручили стопку постельного белья, увенчанную розовым полотенцем. И инструкцию о том, что можно, а что нельзя. После чего царица удалилась в ванную.
Иван бросил белье на разобранный диван. Вот так вот, да? Стремительным кавалерийским наскоком? И не будет совместного вечернего чаепития и разговора на ночь по душам? Про торты, саженцы и испанскую литературу?
Из-за двери ванной доносился шум включенной воды. А Иван принялся бродить по комнате – чтобы не думать о том, что происходит сейчас там, под душем.
Комната, в которой Тобольцеву предстояло провести ночь, была выдержана в голубых тонах. Спасибо, как говорится, что не в красных.
Видимо, гостиная. Все до мельчайших деталей продумано, функционально и стильно. Видна рука хорошего дизайнера – поболтавшись по куче разных квартир, это Иван мог определить точно. Диван, неизбежный стеклянный столик для «попить чаю», пуфик. Мягкий бежевый ковер под ногами. Фикус в углу. Или не фикус – для Тобольцева все домашние растения назывались «фикус».
Он прошел к книжным стеллажам. Ух, сколько. Нет, поменьше, конечно, чем дома у Ивана, где книгами было заставлено ВСЕ. Но в современных дизайнерских квартирах много печатных изданий увидишь нечасто. И их выбирают по цвету корешка и картинке на обложке.
Иван скользнул взглядом по книжным переплетам. Пушкин, «Евгений Онегин». Ну да, наше все. Шекспир. Не наше, но тоже все. Чехов. Ну, все понятно. Теккерей. Кто такой? Имя смутно знакомое, но ноль ассоциаций. Потрепанная, с потертыми уголками, явно читанная не один раз книга. Что это? «Баллады о Робин Гуде». Ну да, почти рыцарь из леса, куда же без него.
Как говорится, скажи мне, что у тебя на книжной полке, и я скажу, кто ты. Иван перевел взгляд на кабинет за балконным стеклом. Да и без книг все ясно.
Стукнула дверь ванной комнаты, послышались легкие влажные шаги.
– Ванная свободна. Спокойной ночи, Иван.
Какие церемонии. Тобольцев отвесил невидимой Дуне официальный поклон и взял с дивана оставленное ему розовое полотенце. Да и шут с ним, с цветом. Зато на ощупь мягкое и пушистое.
В ванной было не повернуться. И сама ванна крошечная, и все заставлено всякими разными баночками. И пахнет после
