по волнам моря Идей и Теорий, я с облегчением ступаю на твердую почву Результатов и Фактов».
Перед тем как приступить к написанию «Истории Малакандского полевого корпуса» Черчиллю, как и любому писателю, нужно было определить жанр своего повествования. С одной стороны, его опыт, приобретенный в полевом корпусе, предполагал простой и интересный рассказ о яростных схватках между пуштунами под предводительством воинствующего религиозного лидера, которого Черчилль называл «Бешеный Мулла», и войсками Малакандского полевого корпуса. Однако он прекрасно понимал, что у этой простой истории есть огромный и сложный подтекст, включающий переплетение мотивов, целей и многочисленные пересечения интересов, что и определяло действия противоборствующих сторон. Пуштунские бойцы выполняли приказы Бешеного Муллы. Но Черчилль знал о глубинных мотивах, вызванных проблемами торговли, кровным родством и так называемым священным религиозным долгом: убивать неверных, то есть христиан, посягающих на господство на их землях. Со своей стороны, британцы руководствовались интересами империи, международной политики и торговли, а также идеей своего расового и религиозного превосходства.
«Писать книгу было увлекательным занятием. Она начиналась как развлечение, затем превратилась в страсть, затем в хозяина, а затем и в тирана».
Писателю важно выбрать правильный стиль изложения – по крайней мере, если он хочет, чтобы его произведение было доступно для понимания. Черчилль начал с того, что объяснил свои цели.
В этой книге он не намеревался детально вникать в сложные вопросы, связанные со спорными территориями, искать причины и следствия.
«Во вступительной главе я попытался дать общую характеристику многочисленных и влиятельных племен, населяющих приграничные области Индии. В последней главе я попробовал разобраться в огромном массиве экспертных мнений на этот счет с точки зрения обычного человека. Все остальное – рассказ, в котором я хотел поделиться с читателем своими впечатлениями о том, как это было».
Выбор Черчилля заключался в том, чтобы перейти к рассказу, под которым он понимал повествование о боевых действиях. Он подробно объяснил это несколько позже:
«Историка всегда угнетает трудная задача определения негромких, почти незаметных событий, которые предшествуют и готовят почву взрывам насилия и бунтам в любых обществах. Он может обнаружить множество причин и должным образом отразить их, но его всегда будет мучить мысль о том, что он что-то упустил. Изменчивые волны общественного мнения, подспудные интересы, пристрастия и прихоти, водовороты неподвластных логике чувств или невежественных предрассудков вызывают к жизни силы столь мощные и многочисленные, что узреть и оценить роль каждой из них в поднявшейся буре – задача, неподвластная человеческому разуму и трудолюбию…»
В
