О пряди чёрных волос, прилипших к виску, о покрасневшем кончике носа, словно она плакала…
Чертовка!
Надо признать, что врачебный апломб сыграл с ним дурную шутку. Он слишком привык доверять лекарствам, а точнее – вагинальным таблеткам и забыл, что даже лучшие не дают стопроцентной гарантии от нежелательной беременности.… Или желательной?!
Он повернулся, заглядывая в чистые и честные глаза под тонкими бровями. Вика заулыбалась, отвела взгляд к окну, непослушная прядь волос отправилась на место. Остренькие эльфийские ушки порозовели.
Нет, Виктор бросил взгляд вперед, в мешанину крупных камней, грязи и травы перед капотом, слишком глупа. Да и молоденькая совсем. И в этом тоже была проблема. Он не знал, как начать разговор об аборте. Её коровий взгляд обезоруживал, лишал невысказанные аргументы силы, убедительности и в тоже время – Виктор чувствовал это всеми фибрами, – не оставлял никакой надежды уладить досадную неприятность без огласки. Обиженные дети мстительны и не знают меры, а художественные натуры склонны к экзальтации.
Санта-Барбара, нах…
Разве он что-то обещал?! Клялся?! Это же просто секс с нагрузкой в виде гормонального коктейля. Чистая химия. Дофамин, серотонин, окситоцин, вазопрессин и прочие эндорфины. Чуток того, малость этого – вот и вся любовь. Надо же было вляпаться?! Но ему тридцать. Он здоровый мужик, не петтингом же ему с Кариной заниматься. Какой к Гиппократу, петтинг?
«Виктор», – у Сурена тяжёлый взгляд, какой, наверное, и должен быть у главврача областной клинической больницы, – «Я тебя очень прошу. Как мужчину прошу. Карина у меня единственная. Я её один растил. Любишь – хорошо, люби, но потерпи до свадьбы. Девочка университет заканчивает, хочу, чтобы в Москву поехала, в Гнесинку ей надо, но одного ребёнка как пустить, а? Не тот город, с мужем пусть едет… Да и мне свой человек в Минздраве не помешает. Это сейчас ты заведующий терапией, а там…»
Коньяк щекотал горло и грел нутро. Приятно грел и кружил голову перспективой…
«Я – современный человек и всё понимаю – с мужчиной разное случается, но не огорчай мою девочку… Хорошо?!»
Хорошо. Конечно, хорошо!
И такое попадалово! Это криз, доктор… Передозировка дофамина и жестокий отходняк.
Неделю Сергачёв ходил, словно во сне. Вот он ведёт Вику к знакомому гинекологу, УЗИ подтверждает факт трёхнедельной беременности. Он тупо разглядывает ультразвуковой снимок в коридоре, пока Вика сдаёт мазок на патогенную флору, кровь на многочисленные анализы, и в простроченной глубине бело-чёрных разводов пытается разобрать день и час, когда его настырные сперматозоиды обошли губительно-кипящее химическое облачко и ворвались в глубины матки. Тщетно. Повторный визит он перенёс ещё хуже, с резиновой улыбкой выслушал, как всё у будущей мамы замечательно, и с той же улыбкой, выпроводив
