улизнуть. Правда, неподалеку нам попалось гнездо медовых муравьев, и вместо ехидны мы прихватили с собой его.
К тому времени, когда мы подрулили обратно к домику из пеноблоков, и я, и Антея просто умирали от жары. Дама пригласила нас на чашку чаю, и мы согласились, хотя страшно перепачкались, выбились из сил и мечтали скорей вернуться в общежитие, чтобы нырнуть в бассейн. Однако отказ ее бы обидел, так что мы остались, о чем впоследствии не пожалели. Она выжала в чай медовых муравьев, и вкус оказался потрясающим.
Позднее коллеги просветили нас, что «охота на питури» являлась своеобразной больничной традицией. Пожилая дама практически всех возила в буш, съедала припасенный ланч, выпивала всю воду и отправляла «бледнолицых» на дерево за корой. Конечно, она над нами издевалась, но это было частью веселья.
Мне очень нравилась одна маленькая девочка по имени Джун, частая гостья в нашем педиатрическом отделении. Она была относительно пухленькая – особенно с учетом того, как тяжело болела, – и предпочитала, чтобы ее носили на руках, а не сажали в кроватку. Меня сильно тревожило, что она попадает в больницу снова и снова. Я очень хотела разузнать, что происходит в ее семье, но она жила в глухой деревушке, и я понятия не имела, в каких условиях. Единственный, кто навещает таких пациентов на дому – полевые фельдшеры, но это совсем другая область здравоохранения. Они живут в местной общине, обычно у черта на куличках. Элис-Спрингс, конечно, тоже не центр Вселенной, но это был хотя бы город.
Фельдшеры, с которыми я пересекалась, восторженно отзывались о своей работе. Они обожали жить на природе и тесно общаться с коренным населением, которому помогали и в болезни, и в здравии. Некоторые из них перенимали обычаи аборигенов, носили дреды, сажали огородики и участвовали в шаманских ритуалах. Я не была готова к дредам и плохо смыслила в огородничестве, но идея пожить в каком-нибудь из племен мне понравилась.
Проблема заключалась в отсутствии у меня необходимого опыта. Фельдшеры работают в одиночку; они лечат и взрослых, и детей, так что мне предстояло освоить новые навыки. Через год после переезда в Элис я попросила перевести меня из педиатрии в отделение скорой помощи.
Работать там приходилось куда интенсивней, чем с детьми. К нам привозили взрослых пациентов с болями в груди и проблемами, вызванными диабетом, с пневмонией и прочими болезнями, чтобы мы направили их в нужное отделение, но в основном мы сталкивались с последствиями травм – ранами и переломами. Часть их относилась к стандартным, какие попадаются во всех отделениях скорой помощи, но с некоторыми можно было столкнуться только в наших условиях.
Вскоре после перевода меня отправили чистить рану пожилой женщине-аборигену, выдав пинцет и перекись водорода. Но я, вроде как, привыкла к тампонам и йоду.
– Это зачем? – поинтересовалась я.
– Вытаскивать личинок, – ухмыльнулась другая сестра мне в ответ.
– Заливаешь рану перекисью, личинки
