в трубке:
– Слушай, Бандура, снова твои штучки!.. Снова мы обо всём узнаём последними! Почему не советуешься? Почему не ставишь в известность? Ну, погоди, мы с тобой ещё потолкуем!
Трубка щёлкнула и замолкла. Бандура спокойно повесил её и бодро соврал окружающим:
– Обижается, что не пригласили. Свириду Антоновичу передаёт персональный привет!
И снова грянул оркестр. Под руководством завмага на веранду вносят подарки от колхоза. Медленно проплыл в руках у Степана большой новый телевизор. С трудом двое здоровых парней втащили по ступенькам новую швейную машину. А вот и сам завмаг сопровождает ослепительную эмалированную ванну, озабоченно приговаривая:
– Осторожней!.. Дефицит!
В толпе пожилых оживление:
– Ну, теперь у Антоныча не жизнь, а малина!
– Лежи себе в ванне, да телевизор посматривай!
Вручение подарков окончено. Снова над столом поднимается Бандура.
– Предлагаю поднять над первой коммунистической хатой этот красный вымпел!.. Не забув? – тихо спросил он у Метелёва.
Константин вспомнил окоп и кусок кумача, который его старшина прятал под гимнастёрку.
– …Прошу оказать доверие и поручить подъём флага моему фронтовому другу – герою Константину Метелёву!
В толпе зааплодировали. Грянул оркестр, и флаг медленно поплыл вверх. Подтянулись люди на улице, посерьёзнели… Кое у кого даже невольно руки потянулись вверх: то ли честь отдать, то ли пионерский салют…
Знамя гордо заколыхалось над хатой. Смолк оркестр.
– От и всё, – улыбнулся Бандура. – А теперь, по случаю коммунизма – танцы!
…Маленький сельский клуб. На сцене играет уже знакомый нам оркестр. Поминутно хлопают двери. Это входят всё новые и новые девчата. Войдя, они деловито снимают испачканные грязные сапоги, ставят их к стенке и надевают принесённые с собой нарядные туфельки. О количестве танцующих девчат можно судить по бесконечной шеренге сапог, стоящих вдоль всех четырёх стен. А двери клуба хлопают снова и снова.
Вот девушки вытолкнули на середину деда Свирида, и он, помолодевший за этот день, закружился с Мартой.
…В паре с красивой молодицей торжественно проплывает Бандура.
– А крышу уже починили, – говорит вдова.
– Ещё бы! Я ж им сказал, что следующее заседание вновь у вас будет!
Мелькают пары. Подпрыгивают стоящие вдоль стен женские сапожки, как бы собираясь тоже пуститься в пляс.
В маленькой комнатке, за кулисами, стоят Бандура, Метелёв, дед Свирид и Сердюк. Курят. Сюда доносится музыка. Её заглушает громкий голос Сердюка.
– Как хочешь, Гриць Карпович, а я тебе в глаза скажу: непорядок это!.. Вчера тридцать человек на работу не вышло, позавчера – тридцать пять, а семена под открытым небом лежат. А к вечеру дождь будет! А ты – танцуешь, вместо того чтобы людей на погрузку согнать!..
– Розумиеш, Федор Андреевич,
