было много дел.
Джонни узнал голос Эвери. После работы он сказал ему, что плохо себя чувствует и хочет лечь спать пораньше. Почему же он тогда пришел сюда?
– Мы одни, Барт? – спросил старик.
– Не беспокойся, – ответил Бартоломеу. – Сопляк занят на кухне. За хорошую цену. А теперь сядь и объясни мне, что ты хотел мне сказать.
Послышался звук отодвигаемых стульев. Джонни осторожно приблизился к двери, которая соединяла кухню с главным залом. Он медленно открыл ее, приоткрыв небольшую щелку, позволяющую подслушать разговор.
– Как Энни? – спросил Эвери.
– Не очень хорошо, – ответил португалец. – Ей стало немного лучше в последние дни, это дает надежду. Но без осмотра врача нельзя быть уверенным.
– Но именно это она не хочет.
– Да.
Джонни вздрогнул. Слышать, как эти двое беспокоятся за состояние его матери, было приятно. Он еще шире раскрыл дверь и просунул в щель голову. Теперь он хорошо видел спину Эвери.
– Но я хотел поговорить не об этом, – сказал старик, – а о том, что случилось с Винном. Я был на казни.
– Ты знал его? – спросил Бартоломеу.
– Мы плавали на одном корабле.
Парень едва смог подавить возглас удивления. Значит, все эти слухи вокруг Эвери были правдой? Он, в самом деле, был пиратом? Надо было найти способ, чтобы разоблачить его.
Джонни выскользнул из кухни, толкая дверь так медленно, что потребовалась вечность, чтобы открыть ее. Ползя, словно маленький ребенок, он приблизился к столу и остановился, чтобы унять сердцебиение. Он чувствовал, как пульс бьется в висках. В правой руке он до сих пор держал кувшин для вина, забыв его оставить на кухне. Возбуждение было таким сильным, что Джонни даже не заметил, как прислонился к стойке с бутылками. Но движение заставило их зазвенеть. Глаза его расширились от страха. Долю секунды ничего не происходило. Потом он услышал приближающиеся шаги. И поднял взгляд. Огромная ручища Бартоломеу возникла прямо над его головой. Она была в нескольких сантиметрах. Он даже почувствовал ее запах. Он готов был схватить его за волосы и вытащить… но рука опустилась на стойку и взяла оттуда одну из бутылок. Потом мужчина вернулся обратно.
– Это не объясняет, почему ты хотел увидеть меня, – проговорил Бартоломеу, откупоривая пробку.
– Скоро поясню, – ответил Эвери.
Снова послышались шаги, сопроводившиеся затем звоном бокалов, которые мужчина поставил рядом. Джонни сместился к краю стола, и увидел, как они наполняют их чем-то.
– Винн сделал много плохого, – произнес старик, отпивая ром. – Но он был бедным неудачником. И не заслуживал такой смерти.
– Лучше он, чем мы, – заявил Бартоломеу.
Выражение лица Эвери было смесью недоверия и неуверенности.
– Боишься, что нас раскроют? – спросил он португальца.
Тот не ответил. Старик начал оглядываться. Потом произнес, понизив голос до едва слышимого шепота:
–
