пляски у меня в глазах двоится!
– У меня тоже… Прямо морок какой-то, – ответил Винский и спросил у него. – Ты сколько барабанов видишь?
Док присмотрелся.
– Кажется, четыре, – сказал он, наконец, потом исправился. – Нет, три. Два – у танцоров и один – у сеньора румберо… Или два – у сеньора румберо?
Винский пригляделся к танцорам, стараясь их сосчитать, а поскольку те двигались по кругу, он начал отсчёт с барабанщика – какой-то крепкий малый бил и бил в барабан, зажав его под мышкой. Танцоры прошли половину круга, и барабанщиков оказалось двое. Винский сбился со счета и вопросительно посмотрел на проводника, который сидел рядом с ним у костра.
Мано Антонио словно бы не заметил этого – худое измождённое лицо его было мрачно и бесчувственно.
– Яхе или, по-другому, айяуаска – напиток, приготовленный из нашей особой лианы, – сказал он Винскому. – Большинство людей приходит к шаману лечиться, и тогда используется отвар яхе, который мало действует на сознание, а больше действует на тело… А вот айяуаску для духа мы пьём только один раз в жизни – как переход на другой уровень существования… Чаще пьют айяуаску сами шаманы, а ещё касики для принятия судьбоносных решений… Вы, сеньор Винский, пройдёте ритуал касика, чтобы приобщиться к мудрости нашего народа.
Глаза Винского блеснули, а румберо встал и вошёл в круг танцующих. Тут же один из барабанщиков протянул ему свой барабан. Румберо зажал барабан под мышкой и затянул ритмичную песню.
К Винскому подошёл Комбат, взял со стола пульт от кондиционера и сказал:
– Но наш мано Антонио не договаривает… От этой грёбанной хуаски, твою мать, у человека случается понос.
– Офигеть! – воскликнул Док, сидевший в углу возле принтера, и его умное холёное лицо расползлось в издевательской ухмылке. – Только этого не хватало!
Комбат включил кондиционер на полную мощность, оценивающе пригляделся к нему и ответил:
– Ну, вот так, блин… Индейцы так лечатся.
– В задницу! Наш румберо обещал мне таинство по измерению моей энергетической температуры, – упрямо отрезал Винский.
Тут Док потряс головой и проговорил жалобно:
– От этой пляски у меня в глазах двоится.
– У меня тоже… Прямо морок какой-то, – успокоил его Винский и спросил с интересом: – Ты сколько барабанов видишь?
Док присмотрелся к индейцам, которые по-прежнему всё ходили и ходили вокруг костра, тряся ногами.
– Кажется, три, – сказал он и, покачавшись на вращающемся кресле, исправился: – Нет, четыре. Два – у танцоров и два – у сеньора Антонио… Я сейчас с ума сойду! От одних только ритуальных плясок!
Какое-то время все молчали, а потом Док задумчиво предложил:
– Мужики… А не выпить ли нам лучше опять рома? Ну её к шуту, айяхуаску эту!
– Нет, – ответил Винский жёстко и вдруг спросил с вызовом: – Кажется,
