style="font-size:15px;"> Вдруг он похолодел, почувствовав шпоры. Пошатнулся, забил задними ногами, зло замахал хвостом, а потом взмыл «свечой», встав во весь рост. Каким-то чудом он не упал, ударившись об ограду, и неожиданно понял, что его больше никто не сдерживает. Освобождённый от веса жокея, он отпрянул, заколебался, было, и вдруг побежал иноходью, даже не заметив этого.
Винский бежал, не как все, а как давно просила его душа, он бежал по прямой, никуда не сворачивая и обгоняя других лошадей, он бежал, уносясь от себя самого и от всего мелкого, наносного и ненужного в жизни, он бежал от унылых и выцветших чувств и от тягостных обязательств, которые появляются с ними, и от многих обид, и от груза потерь и разлук, он бежал, с каждым выдохом освобождаясь от бремени власти, которая даёт деньги, и от бремени денег, которые дают эту власть.
Сердце его колотилось, как загнанное, оно било под рёбра, будто хотело выпрыгнуть из груди. Ветер рвал у него дыхание и швырял ему за спину вместе с розовой пеной его ноздрей, а он, зажмурившись, поглощал, вбирал, пожирал пространство, и крылья полёта несли его, лёгкого и невесомого, вознося над землёю всё выше и выше… Он быстро плыл, он парил по воздуху и ощущал, как это волшебное состояние парения отделяет его от всего остального мира, который он сейчас так остро чувствовал и который ему почему-то было жалко… В голове Винского стоял гул бешено рвущейся крови, в висках оглушительно стучало, в глазах бушевал огонь, он забыл – кто он, где он и откуда он… Это была настоящая свобода! Свобода навсегда!..
Потом он стал камнем падать вниз и понял, что умирает.
****
Очнулся Винский от крика.
Кто-то короткими толчками бил его в сердце, выламывая рёбра, а где-то, совсем рядом, чужой человек голосом Комбата истошно, захлёбываясь, кричал:
– Да сделай же что-нибудь ещё!.. Ведь помрёт же, господи!..
Винский понял, что лежит на земле. Грудь его покрывала бурая пузырящаяся пена. Возле него на коленях стоял Док с вымазанными по локоть руками и смятым, страшным, залитым слезами лицом. Винский застонал.
– Он очнулся! – вскрикнул Комбат.
– Мы дали тебе выпить воду!.. – отчаянно зарыдал Док, задыхаясь, всхлипывая и размазывая обеими руками бурую грязь по своему лицу. – Простую кипячёную воду!.. Просто воду!..
Потом он заорал Комбату:
– Вызывай вертолёт!..
Комбат кинулся к сумке.
Первое, что сделал Винский, когда они прилетели домой – он уволил их, своего телохранителя и своего личного врача, хотя и тот, и другой был ему давним и верным другом. Уволил, несмотря на то, что на страну накатил очередной кризис, и новую работу они, избалованные его большими деньгами, могли быстро не отыскать.
Потом, остыв, Винский вспомнил, что магический индейский отвар, и правда, напомнил ему тогда кипячёную, чуть тепловатую на вкус воду.
Он бросился разыскивать Комбата и Дока, даже частного детектива подключил, но найти их не смог.
****
Глава
