ещё шаг.
У самой воды светлый песок был густо усеян следами птичьих лап и ещё извилисто-гладкими разводами, увидев которые, она остановилась в оторопи и потянулась в сумочку за телефоном.
****
Когда она вернулась, на месте преступления уже вовсю кипела работа: шли следственные действия.
Мужики сновали туда-сюда, переговариваясь условными отрывистыми фразами, они что-то говорили Жэдэ, тот что-то говорил им в ответ. Юрий Николаевич внушал кому-то по телефону о важности предвосхищения реализации замысла преступника путём задержания его с поличным с помощью использования последних профессиональных методик и приёмов. Ольга подошла и встала поодаль. На неё не обращали внимания.
– Маска, по всей видимости, у Серова выпала из рук. И он – в шортах. Значит, никого вечером не ждал, – сказал Жэдэ кому-то.
– Серов дома всегда ходил в шортах, даже когда у него были визитёры, – громко пояснила Ольга.
Жэдэ обернулся и посмотрел на неё с плохо скрытой насмешкой. Произнёс:
– Спасибо, Ольга Николаевна. Очень дельное замечание. Что ещё вы увидели у реки и можете с нами поделиться?
Ольга чуть не задохнулась от возмущения и обиды, но сдержалась. Сказала в наступившей тишине:
– Могу поделиться и думаю, что вам это поможет, господин следователь… Ещё я увидела у реки следы крокодильего хвоста. И если вы поторопитесь, то сможете их также разглядеть и даже сфотографировать, пока следы не затоптали чайки.
Жэдэ несколько секунд смотрел на неё в оторопи, потом первым бросился по дорожке к реке. Остальные рванули за ним следом.
– Я вам перезвоню! – вскрикнул в телефон Юрий Николаевич, дал отбой и повернулся к ней.
– Но, Олюшка, откуда в Истре крокодилы? – пролепетал он, когда один остался на месте: ему по чину не полагалось никуда бросаться.
– Не знаю откуда, – ответила она. – Но я видела такие следы на пляже, когда отдыхала в Пунта-Кане.
Тут к ним осторожно приблизились Мамин и Сибиряк: Ольга сразу узнала этих оперативников, которые теперь работали вместе и когда-то раньше успели проявить себя, как дельные и толковые сыскари. Только вот, кто из них – кто, она всегда путала. Кажется, это у Мамина и Сибиряка зависело от настроения. Впрочем, один из них был длинный, тощий и неженатый, а второй – постарше и семейный.
Юрий Николаевич встретил их неласково.
– Явились, наконец! – съязвил он.
– Да нам только позвонили, – вяло стал оправдываться длинный.
Второй, явно желая замять неудобную ситуацию, шагнул к скамейке с убитым, который по-прежнему сидел с опутанными бюстгальтером ногами, и воскликнул:
– Опа-па! Очень прикольно! Бабий лифчик!
Длинный тут же подлетел к нему и заметил:
– А может, это лифчик убитого? Может, он ему на ноги сполз и завязался?
– Ты
