толпясь у стола. Любопытство проснулось быстрей рассудка. Приглядевшись, Роза увидела, как Чайник сматывает с живота Поганки тонкий чулок. Рыжуха быстро подставила миску, куда посыпались белые хрусталики.
– Зырте, зырте, – шептала она.
– Тише, половину тюрьмы перебудишь, тронутая, – прицыкнула Климактеричка.
– Отвянь, – отмахнулась та.
– Муштруйся, пока спец в деле! – восхитилась собой Толстуха.
– Вот и все дома, – отреагировала Золотка, погладив Толстуху по худенькому хребту.
Та выгнулась кошкой и почти замурлыкала.
Роза не отрывала взгляда от миски с сахаром. Кристаллики нестерпимо приманивали. Выглядели необычно крупными и особо убелёнными. Хотелось, как в детстве обмакнуть в них палец, предвкушая сладкий вкус… облизать. «Проклятое искушение! Так и подмывает», – злилась Роза, желая выругаться вслух.
Но подалась к раковине, пополоскала рот, брызнув на лицо воды, посмотрела в окно. Розово-фиолетовая полоска неба не понравилась. «Ветер будет. Да и сигнал на подъём вот-вот заявит об очередном мучении. Если бы кто знал, как он опостылел!» Грубый перезвон попал в такт мыслям. Роза решила заправить кровать и услышала скрежет, точно женщины вскрыли каменную плиту пола.
Канитель стихла вовремя.
На пороге возникла заспанная смотрительница. Роза перевела взгляд на соседок. Те потягивались, словно только скинули с себя одеяла.
«Лгуньи. Какие… лгуньи» – ворчали Розины мысли, приветствуя смутное настроение. Смотрительница бегло осмотрела камеру, подозрительно прищурилась на Поганку и захлопнула дверь. Толстуха скрутила кукиш, окрестив спину надзирательницы.
День потянулся в утомительном режиме: одолевали раздражение и мучительное предчувствие. Роза не собиралась искать причину, пытаясь не испортить настроение другим, догадываясь, её хмурый вид давно заметили. Но, ничего не происходило, помалкивала и Толстуха. В какой-то момент Роза засомневалась – случилось ли что утром…
К вечеру изнеможение валило с ног. Добравшись до постели, моментально отключилась: сенсоры почти ухватили светлое, чистое сновидение.
Благодать сна нарушило холодное прикосновение к мочке.
– Э, шестая, что до шконки и коньки на дрыхало, – пробивался через сон сарказм.
Роза лениво посмотрела сквозь ресницы, чувствуя, меньше всего нужны проблемы. Толстуха, сунула влажные руки под одеяло, вцепившись в живот.
– Это слишком! – сорвалась Роза и оттолкнула нахалку.
Поганка не удержалась, завалившись на пустую кровать, недовольно пробурчала:
– Тормошите дербалызнутую сами.
«Придётся встать, достанут». Тяжело вздыхая, Роза поплелась к столу, грустя о былом, когда спала сутками, никто не вытаскивал из пригретого покоя. «Мало им дня,
