Один из них – старик в изодранной одежде, в осанке и движениях которого проступали черты былого величия, утраченного достоинства, второй же… наверняка это был шут, он и сейчас, несмотря на усталость, пытался поддержать и развеселить своего царственного спутника…
И снова мяукнула кошка – и снова растаяло видение, исчезла унылая, поросшая вереском равнина, и снова Уилл оказался в нищей лачуге старой ведьмы.
Мегги перевернула третью карту. На этой карте было нарисовано могучее дерево, расколотое молнией.
И снова туманом заволокло хижину, и из этого тумана проступила мрачная картина: лесная поляна, расколотый молнией дуб, а перед этим дубом – три ведьмы, творящие свой страшный ритуал, три ведьмы, удивительно похожие на старую Мегги.
Уилл не слышал слов, которыми обменивались ведьмы, но почувствовал на себе их пристальные, неприязненные взгляды, от которых на лице осталось неприятное ощущение, какое бывает от проползших по коже садовых слизней.
И снова мяукнула кошка.
И снова наваждение пропало, и Уилл осознал, что находится в ведьминой лачуге.
А Мегги перевернула четвертую карту.
На ней было изображение красивой, величественной женщины в пышной одежде.
И опять лачугу заволокло туманом.
Теперь Уилл видел смотровую площадку в приморской крепости. Площадку, огороженную каменными зубцами. На этой площадке стояла прекрасная женщина с распущенными по плечам золотыми волосами. Заламывая руки в нетерпении, она смотрела на бушующее море, пытаясь разглядеть среди белых пенистых гребней паруса приближающегося корабля.
И снова кошачий вопль сбросил волшебное наваждение, вернув Уилла в нищую лачугу.
Мегги больше не переворачивала карты, она держала в руке оловянный подсвечник с единственной сальной свечой и разглядывала те карты, которые уже перевернула.
– Что ты там видишь, старуха? – нетерпеливо окликнул ее Уилл. – Не молчи! Скажи, о чем тебе поведали карты?
Ведьма не спешила отвечать. Она что-то бормотала себе под нос, шевеля губами:
– Башня… шут… императрица… Меркурий в четвертом доме… Луна в третьей четверти…
– Да говори же наконец, а то я отберу у тебя свой пенни! Что меня ждет? Кем я стану? Моряком? Офицером? Богатым купцом или судовладельцем?
– Погоди, Уилл Шекспир! – недовольно оборвала его старуха. – Экий ты нетерпеливый!
Она быстро взглянула на Уилла, словно впервые увидела его, часто заморгала, будто собиралась заплакать, и проговорила жалким плаксивым голосом:
– Вот такие дела, Уилл Шекспир… карты велят мне сделать тебе подарок… подарочек… старая Мегги не может их ослушаться… знал бы ты, как мне не хочется, но что я могу поделать…
С этими словами она поднялась, прошла в дальний угол своей лачуги и нашла там старый сундучок, обитый полосами ржавого железа. Она открыла этот сундучок и что-то
