порчу. Мне ненавистно это”
“Тогда кого ты наняла, чтобы навести порчу?”
“Я никого не нанимала”
“В таком случае, какое существо ты наняла?”
“Никакого существа. Меня ложно обвиняют”.
Подобное произошло, когда Хаторн попросил детей посмотреть на Сару Гуд и сказать, не она ли наслала на них порчу. Они в лицо обвинили ее, “после чего короткое время ужасно страдали и мучились”. Когда они оправились от вызванных обвинением судорог, то сказали, что ее призрак приходил и мучил их, “хотя тело оставалось на значительном расстоянии”. Это было призрачное доказательство, то есть доказательство, касающееся привидения или призрачного явления обвиняемой, а не появления в телесной оболочке. Постепенно это станет основным пунктом разбирательства в суде, но сейчас нам нужно понять, почему с самого начала оно показалось расследующим дело судьям таким убедительным. Перед ними были дети, страдающие от серьезного физического заболевания, которое не имело известной физической причины, но которое врач приписал колдовству. Была злобная старуха, обвиняемая в порче. Когда дети обвинили старуху, у них немедленно начался припадок. Что могло быть более правдоподобным, чем предположение, что судороги были местью за обвинение?
Она ответила, что “один раз была испугана во сне и либо видела, либо ей приснилась индеанка, вся черная, которая уколола ее в шею и за волосы подтащила к двери дома”. Хаторн спросил, видела ли она что-нибудь еще, и она ответила, что не видела. Но некоторые из присутствующих вмешались и сказали, что она однажды сказала, что “никогда больше не будет связываться с этим лживым духом”. Хоторн немедленно понял это по-своему, поскольку именно дьявол был Принцем лжи.
“Что за лживый дух это был? Дьявол когда-нибудь обманывал тебя и был с тобой неверен?
“Я не знаю дьявола. Никогда его не видела”.
“Тогда что это был за лживый дух?”
“Это был голос, который, как мне показалось, я слышала”
“Что он тебе предложил?”
“Чтобы я больше не ходила в церковь. Но я ответила, что пойду и пошла в следующую субботу”.
Хаторн спросил, подвергалась ли она искушению и далее, и она ответила, что не подвергалась. Почему же тогда она не появлялась в церкви, спросил он. Она ответила, что была больна и не могла пойти в церковь. Но муж и другие опровергли ее. “Она не ходила на наши встречи, – сказали они, – весь этот год и еще два месяца”.
Чтобы понять, почему посещению церкви придавалось такое большое значение, нужно помнить, что в XVII столетии колдовство воспринималось как буквальное поклонение дьяволу, а потому – как соперничающая с христианством религия. Именно поэтому судьи иногда спрашивали обвиняемых, как они спросили Сару Гуд, какому богу они служат. И если обвиняемый избегал произносить имя Бога (как сделала Сара Гуд), у них была причина считать это подозрительным обстоятельством.
Допросы Сары Гуд и Сары Осборн дали основания
