соскучился? И ластится, и прижимается ко мне вся целиком, и подходим мы с ней друг к другу, как этот самый ключ с бороздкой к фигурной замочной скважине.
Сумасшествие, понимаете? Форменное сумасшествие…
– А почему ты вчера со второй пары ушла? Сказать можешь?
И сразу – взгляд исподлобья, ощетинивается, как ежик, а ведь только минуту назад шла рядом, разве что не вприпрыжку, и щебетала.
– Надо было.
– Между прочим, через неделю зачет.
– Знаю, не маленькая. Нечего меня опекать.
– Как не маленькая? Как раз маленькая ты, – я поворачиваю ее лицом к зеркальной витрине магазина. – Девочка еще совсем. Разве сама не видишь?
На нас смотрят из витрины худой долговязый парень с густыми черными волосами и она, Сашенька – мягкий рот, нежный овал лица и это покорное выражение ее глаз…
Она высвобождается движением плеч и смотрит на меня.
– Ты и вправду считаешь меня такой… несмышленой? – ее нижняя губа дрожит от обиды – Сашенька вот-вот заплачет. – На самом деле?
– Э-э-э… Что, пошутить даже нельзя? Сразу обижаешься, да? Знаю я, что ты на курсе самая умная, одну тебя в пятнадцать лет в институт приняли, больше никого, да? Знаю. Но волнуюсь я за тебя, я как бы за тебя… отвечаю, понимаешь? Перед собой, перед тобой, перед всеми. Кто я тебе, скажи? Друг.
Сашенька послушно кивает и снова улыбается, а потом, через минуту уже, опять хмурится и задумывается.
– Сашенька, когда ты так смотришь, у меня появляется желание сделать харакири.
– Харакири – это у японцев, а ты грузин. И ты все время надо мной смеешься…
– Честное слово, нет! Когда я над тобой смеялся? Если кто-нибудь только посмеет над тобой смеяться, только скажи, я и ему харакири сделаю. Ты не думай, у меня кинжал есть, настоящий, мне его дедушка подарил, отец моего отца, когда мне двенадцать лет исполнилось. Очень красивый и очень острый.
– Ты такой хороший, Ладо. И что бы я без тебя делала, просто не знаю. Ты лучше всяких подружек. Как ты думаешь, я ему на самом деле нравлюсь, а? – она снова хмурится и указательным пальцем крутит локон.
– Са-а-а-ша-а! Опять?
– Опять, да, опять… Я вообще-то совсем не это спросить хотела. Чего сразу кричать-то?
– Не кричу я. Мужчины вообще не кричат, потому что мужчины. Спрашивай, ну?
– Ладо… – она морщит нос и задумывается. – Я не знаю, как сказать… Ну вот правда, что есть такие люди, которых обижать все время хочется?
– Как это – все время обижать? Не понимаю…
– Попробуй вспомнить, может, встречался тебе такой человек… не то чтобы враг тебе или раздражал сильно – нет. Просто человек, обычный, слабее тебя, но неплохой, да, неплохой… А тебя вот так и тянет ему… Ну не знаю… что-то плохое сделать, обидеть, насолить, понимаешь? Встречался, нет?
Я фыркаю и уже хочу ответить
