style="font-size:15px;"> Или нет?
Я его не убил. Все-таки – не убил. Правда, соблазн был, очень большой был соблазн. Ведь я с Кавказа. Именно поэтому мечты мои так… подробны, что ли. Потому что знаю точно: все бы так именно и было. Но не убил… Встретил вечером, после занятий, и сломал ему нос. И еще кое-что. Я это хорошо сделал, так, чтобы совесть свою успокоить. А он меня даже не узнал, не успел, да.
После этого он в институте недели три не появлялся, потом пришел – как новенький. Но с Сашенькой больше – ни-ни. Ничего. Да и она с ним – тоже. Так она мне обещала. А иначе, сказал я ей, на самом деле зарежу. Без шуток.
И еще дело в том, что и наши отношения с ней, с Сашенькой, изменились. С той самой минуты, как я понял, что девочка моя, что Сашенька моя – прикосновенна. Понимаете, что я хочу сказать? Я вдруг осознал, что и мне тоже – можно. Можно – ее. Можно ее – по-всякому. Была она девочка, бабочка была с цветными крылышками, и я ею любовался, вот как. А теперь… Нет, я не перестал ею любоваться, нет. Просто она из бабочки превратилась в куколку. И я понял, что могу взять эту самую куколку и сжать в кулаке. А если вдруг она дышать перестанет – пусть. Главное, чтобы никому другому не досталась…
Женщина без хитрости погибнет. Никуда ей без хитрости, это ее природная сила.
А Сашенька… Она другая совсем. Не как все. Я смотрю на нее, такая она слабая и покорная, как такой выжить? Ее же всякий обидит, всякий с ней что захочет, то и сделает. У мужчин жесткие руки, иногда даже жестокие. И поэтому без меня ей – не выжить. Не выжить, и все. Я знаю…
– Ладо, ты что такой грустный?
– Я не грустный, я задумчивый.
– И о чем же ты думаешь?
– О тебе.
– А что обо мне думать-то? Вот еще, нашел занятие. Я самая обыкновенная, к тому же всегда рядом.
– Э-э-э… Обыкновенная – это да. А вот рядом, нет, не всегда.
– Да что ты? За то время, что мы вместе проводим, так уже могли надоесть друг другу.
– Но ведь не надоели?
– И что из этого? Хорошо же, правда?
– Хорошо, да не совсем.
– Это как? Я не понимаю.
– А так, Сашенька, что мало мне тебя. Хочу, чтобы ты у меня всегда под рукой была.
– Так ведь вот она я, под рукой. Можно даже потрогать, – она улыбается и еще ничего не подозревает. Она не знает, что во мне проснулся зверь. А зверя надо кормить…
– Я потрогаю, да…
Я кладу руку ей на голову, ерошу солнечные пряди, пропускаю их между пальцев… Потом хватаюсь за них чуть крепче и тяну. И ее лицо запрокидывается, в глазах удивление и – бог ты мой – никакого страха, испуга, даже тени сомнения – ничего. А потом она откидывает голову еще дальше назад и, смеясь, радостно мне сообщает, что с такими добрыми глазами я никого не смогу испугать.
Даже если захочу…
Ночью я не смог заснуть. Даже глаз не сомкнул. А наутро пошел в спортзал и качался там, пока совсем не сдох – ни дыхания, ни сил,
