этом механизме, и потому деятельность правозащитников не могла иметь никакого иного смысла, кроме разрушения всего механизма.
Однако (не знаю, достойно ли это сожаления) адвокаты как корпорация (речь не идет об отдельных фигурах, которые выступали вне профессии, олицетворяя «русского интеллигента») практически не принимали участия в развенчивании той системы, которая их никогда не принимала. И дело не просто в конформизме, который, вообще говоря, видимо, не чужд адвокатуре, а скорее в том, что адвокатская корпорация не имела своей идеологии и, надо думать, не могла ее иметь. Если есть специфическое адвокатское сознание, то оно, наверное, в наименьшей степени подвержено иллюзиям и предельно трезво[7].
Лучшие идеологические борцы – разочаровавшиеся люди. Энергия разочарования[8] – самая мощная энергия, рождаемая духом. Есть в самом этом понятии оттенок слабости, относящийся, наверное, к пережитому моменту очарования: разочарование – это и признание того, что в свое время поддался действию чар. Поэтому, быть может, противодействие несет в себе и дополнительную силу, доказывающую случайность этого прежнего очарования.
Должен сделать отступление. Многое из того, что уже было сказано, и из того, что еще будет сказано ниже, безусловно, можно отнести к числу банальностей, избитых (прописных) истин. Но, как известно (как-то это напомнил неплохой судья и хороший цивилист), именно для понимания таких истин требуется вся жизнь. Смысл или, как говорит другой цивилист, для которого это понятие универсально, направленность этих заметок – в сообщении некоторого опыта, который все же требует не столько оригинальности, сколько повторения именно таких тривиальных истин.
Иногда это начинает отдавать «Экклезиастом» (впрочем, мудрой книгой). Житейские наблюдения и сентенции, в которых тем больше правды, чем больше грусти и смирения, приходится иногда облекать в забавную форму, чтобы убедить в их справедливости ранее, чем личные огорчения или главное огорчение – возраст заставят в этом убедиться лично. Если все же где-то занимательность уступит место пафосу, прошу меня извинить: это не из-за неуважения к читателю, а от торопливости или неумелости.
Возвращаемся к нашей профессии. Неуважение нашего государства и нашего общества (государство здесь лишь послушно воспроизводит стереотипы господствующего у нас сознания) к человеку предопределило неуважение к адвокату, который всегда значит не больше, но и не меньше, чем отдельно взятый человек, абстрактная личность, вызывавшая столько раздражения у преподавателей научного коммунизма. Многочасовое стояние в коридорах[9], хамство чиновников, постоянное нахождение под подозрением – это те черты нашего государства, которые без различий присущи всем областям, городам и селам.
Это неразличимая подобосущность должна вселять оптимизм в тех, кто опасается центробежных тенденций в нашей стране: на самом деле в разных ее частях очень много общего.
Ф. Мориак говорил, что мудрецы и философы должны испытывать постоянное чувство спокойного отчаяния. Похожее состояние адвокатов проистекает не столько из их мудрости, сколько из слишком хорошего знакомства с нефасадной частью жизни. Впрочем, можно различить, следуя Слотердайку, просвещенную меланхолию и непросвещенный цинизм, равно проистекающие из знания реальности, но различающиеся степенью просвещенности.
Универсально ли это состояние? Блестящий колумнист «Коммерсанта», как-то нелепо погибший в 90-е годы и оставивший литературный раздел нашей лучшей газеты безнадежно поблекшим, М. Новиков писал, кажется, о Брандысе, что его высказывание: «Для счастья необходимы две вещи: хорошее здоровье и изрядная доля глупости» – обнаруживает славянство автора. Мне кажется, что в этой оценке обнаруживается и славянство М. Новикова.
Американские социологи выводили три качества, необходимых для успеха в бизнесе: жадность, способности к общению, средние способности. Все процветавшие бизнесмены, которым я сообщал эти выводы, охотно соглашались с ними, делая только поправку в пользу высокого интеллекта. Но средние способности и не предполагают умения адекватно оценить свой интеллект.
Раз уж речь зашла об этой материи, приведу сходное высказывание, относящееся к деловым людям самого первого призыва: голландского буржуа XVII в. «тупым назвать никак нельзя. Находчивость или даже лукавство заменяли ему остроту ума. <…> К этим качествам добавлялось непробиваемое упорство…» (
Поскольку адвокат-цивилист постоянно сопрягается как в общей оценке, так и в собственном мнении со своими клиентами – современными буржуа, эти характеристики, видимо, могут быть интересными.
Видимо, не случайно «1984» – один из лучших романов о тоталитаризме написан разочаровавшимся социал-демократом, каким был Оруэлл. (Обычно я предлагаю своим ученикам начать не с комментария кодекса, а с чтения этой книги. К сожалению, еще ни один не пришел ко мне, зная эту книгу; немногие читали даже и «Властелина колец», ограничившись совсем неадекватной экранизацией.)
Если когда-нибудь адвокату будут ставить памятник (это, впрочем, невозможно в нашей стране), его можно представить только в одном варианте: барельеф на стенке полутемного судебного коридора.
