других современных удобств и так называемых предметов первой необходимости, которые мы сегодня воспринимаем как нечто само собой разумеющееся. Тем не менее уже он считал, что его современники слишком мало ценят то, что у них есть. Во времена Франклина людям жилось намного труднее, чем нам, и все равно мы находим бесконечные поводы для жалоб.
Непрестанные жалобы есть вопиющая неблагодарность за все те блага, которые нам доступны.
Очень немногие жалобы нацелены на то, чтобы улучшить наше положение. Чаще всего, они представляют собой лишь «отравление воздуха», губительное для нашего счастья и благополучия.
Сами проверьте. Есть ли веская причина для всех ваших жалоб (когда вы говорите о своем горе, боли или неудовлетворенности)? Часто ли вы жалуетесь? Не кричите ли вы «ой» в предвкушении травмы?
Чтобы быть счастливым человеком и хозяином своей жизни, вам нужно установить очень и очень высокий порог событий, которые могут заставить вас заговорить о своей боли, горе или неудовлетворенности. В следующий раз, когда соберетесь на что-то жаловаться, спросите себя, как ваша ситуация выглядит на фоне того, что произошло однажды со мной.
Я сидел в своем домашнем кабинете и писал. Возле дома, где я тогда жил, дорога делает резкий поворот. Водителям приходится замедлить движение перед поворотом, но сразу после поворота начинается загородное шоссе, где разрешенная скорость поднимается с 40 км/ч до 90 км/ч. Из-за поворота и из-за разницы в разрешенной скорости происходит следующее. Либо же водитель очень медленно входит в поворот возле моего дома, а затем дает по газам, выезжая на трассу, либо же наоборот, он подлетает к городу на большой скорости, а возле моего дома резко тормозит, чтобы вписаться в поворот. Если бы не этот поворот, участок дороги возле моего дома был бы очень опасным.
Стоял теплый весенний денек. Тюлевые занавески трепетали на ветру. Вдруг я услышал звуки, заставившие меня забыть о работе: громкий удар, а затем крик. Я понял, что кричит не человек, а животное.
У каждого животного, равно как и у каждого человека, есть свой неповторимый голос, и голос кричавшего я знал очень хорошо. Это была моя собака – длинношерстый золотистый ретривер Джинджер.
Обычно мы не говорим, что собака «кричит». Лает, воет, скулит – да, но не кричит. И все же Джинджер именно кричала. Ее сбила машина, когда она перебегала дорогу напротив нашего дома. Она лежала на дороге, крича от боли в каких-то пяти метрах от моего окна. Я выбежал из дому и бросился к собаке. Следом за мной бежала моя шестилетняя дочь Лия.
Приблизившись, мы поняли, что собака тяжело ранена. Она пыталась встать при помощи передних лап, но задние лапы явно не работали. Джинджер снова и снова вскрикивала от боли. Из домов высыпали соседи, чтобы посмотреть, что за шум. Лия стояла как соляной столб и только повторяла: «Джинджер… Джинджер…» – на ее кофточке быстро растекалось влажное пятно, от струящихся по лицу слез.
Я оглянулся в поисках водителя, сбившего Джинджер, но рядом никого
