style="font-size:15px;"> – Но я веду собрание. Я – начальник смены, – спокойно возразил Ковальский. – Знаю ситуацию.
– Ситуацию он знает! – почти закричал Ганин. – Много слишком знаете! В следующий раз накажу и вас, и их!
Ковальский оторопел. В зале двадцать человек подчинённых и на глазах у всех на него кричат.
– Вам бы лучше не защищать, а спрашивать с персонала!
– А вы бы троекуровщину не разводили, а в суть вникали: Ирине просто плохо стало. В бытовке задержалась. Мы потом «скорую» вызывали, – ответил Ковальский и удивился своему спокойствию и тому, что попалось на язык это слово «троекуровщина». Можно было и без него.
Ганин вскочил:
– После собрания – ко мне в кабинет! – и порывисто вышел.
«Разве ему к лицу так горячиться, он же первый руководитель в цехе», – невесело думал Ковальский.
Когда рабочие расходились, старший аппаратчик Николай Румянцев, с которым он быстро подружился и уже несколько раз съездил на рыбалку, приблизившись, вполголоса под шумок обронил:
– Не горячись. Начальника не выбирают. Пойдёшь к нему – больше слушай. Он – отходчивый.
– Но к чему всё это?
– Я тоже думаю, что, если бы криком можно было что-нибудь сделать, осёл каждый день строил бы по семь домов! Народная мудрость.
Ковальский не ожидал такого от Румянцева.
Они взглянули друг на друга и рассмеялись.
«Действительно, отходчивый, – думал Ковальский, сидя у начальника цеха. – Но странная какая-то отходчивость».
А хозяин кабинета, не глядя на приглашённого на ковёр, тусклым голосом монотонно поучал:
– Все итээровцы цеха должны проводить политику своего начальника, в противном случае, дисциплины не будет… и бучу на людях устраивать ни к чему…
Ковальский попытался уточнить:
– Василий Анатольевич, но я не устраиваю. Вы в такой форме…
– Опять за своё? – Он повернул, наконец, к нему лицо и вскинул брови.
Наступила пауза.
Ковальский решил: «Если сейчас начнёт орать, уйду из цеха. Чего он хочет от меня?».
Но начальник не закричал, а неожиданно спокойно сказал:
– Иди-иди и думай… Ты – самостоятельный…
Александр встал и уже открыл дверь, когда Ганин произнёс:
– Ты и инструкции, которые я подписал и утвердил у главного инженера, критикуешь на своих собраниях…
Ковальский хотел, было, задержаться и пояснить, как и почему он… Но, перехватив холодный взгляд начальства, передумал: «Прямого разговора не получится, тут то ли интрига какая, то ли дурь просто… вожжа под хвост попала…».
…Вскоре пришёл приказ о назначении Новикова заместителем начальника цеха, а его, Ковальского – начальником отделения.
«Не оправдал доверия, – усмехнулся Александр, стоя у цеховой доски объявлений. – Но чьё
