ясно: пока русло Самары значительно меньше в поперечнике, чем высота деревьев, растущих вдоль реки, запруды будут нам преградой.
После такого нехитрого вывода стало ясно, что мы забрались действительно чересчур далеко в верховья и нормальный сплав будет, когда речка вырвется из бобровых владений.
…У следующего завала мы увидели этих диковинных и умных зверей. По всем признакам, они занимались строительством запруды. Близко подойти не удалось. Заслышав шум наших шагов, они не спеша ушли под воду, и нам оставалось только рассматривать плоды их усердной работы – массивную запруду из таких же осин в основе, как и в предыдущем завале.
На берегу обнаружили кучи сушняка, холмики из земли и песка. Было ясно, что все это дело лап и зубов наших новых знакомых.
Позже, после похода, я с интересом читал все, что смог найти о бобрах.
У поваленного дерева они отгрызают ветки и разделяют на части. Одни ветки поедают на месте, а другие сносят и сплавляют по воде к жилищу или к месту строительства плотины. Дерево диаметром 10–12 сантиметров бобр валит и разделывает за одну ночь, так что к утру на месте работы зверька остается лишь пенек и куча характерных стружек.
…После второго завала, пройдя с Константином по суше метров пятьсот, мы обнаружили еще три подобных запруды и решили вернуться на стоянку.
После нашего доклада Командор определил:
– Надо искать грузовик в селах, грузиться и ехать до Гамалеевки, после этого поселка точно завалов нет. Мы слишком далеко забрались.
Решили, что искать машину отправимся мы с Константином.
Солнце уже пригревало ощутимо. Договорились, что в наше отсутствие они втроем подсушат вещи, вынесут их на опушку леса и будут дожидаться нас.
Мы переоделись в сухое, попили чаю с печеньем и отправились в путь.
И степь-матушка приняла нас. Растворила в себе.
Я постоянно оглядывался назад, в ту сторону, где была река, где остались наши спутники. Все старался зафиксировать взглядом какую-либо примету, по которой можно было бы определить на обратном пути, где наши товарищи. Но взгляду не за что было зацепиться: однообразная волнистая поверхность была вокруг.
А за рекой поднимались довольно высокие холмы, по ним змейками тянулись лесные полосы.
Напротив того места, где был наш первый привал и которое я уже еле угадывал, но за рекой холмистая местность прерывалась, образуя среди леса низкую пролысину. Это место я и взял на примету.
Кругом пестрело от разнотравья. Все перемешалось: красноватый ковыль, тысячелистник, полынь, василек, шалфей.
Здравствуйте, давние знакомые! Цветы зазывают остановиться, приглядеться, принюхаться к каждому. Настой запахов таков, что порой невозможно выделить какой-либо.
– А вон пижма, рядом медуница, Иван-чай, чертополох, подорожник, дикая мальва, татарник, – перечислял Константин.
Песня цветов чудесным образом была разлита вокруг
