уже совсем темно.
Решили сделать привал. Вытащили лодки на берег. Место оказалось заросшим густой, высокой травой с несметным количеством комаров. Стоянка оказалась такой же неудачной, как та, от которой уплыли, если не хуже.
Помогая Командору вытаскивать лодку и мокрые вещи, Константин недоумевал:
– Анатолий, в чем дело, коряга, которая пропорола вашу лодку, торчала посередине на самом виду, да еще она белая, как сабля? Можно было увернуться.
Командор молчал.
Только потом в сторонке Юрий вполголоса пояснил:
– Они же оба с Борисом в сумерках совсем ничего не видят.
Все на ощупь да по догадкам.
Пока вытаскивали лодки, наспех разбирали поклажу, готовили ночлег, наступила полночь. Костер мы все-таки развели и отметили начало сплава спиртом с какими-то непонятными по вкусу, но весьма полезными, по заверению Юры, добавками из его алюминиевой битой баклажки. И легли спать.
Я и Борис устроились в своих палатках, остальные – в лодках. Как я ни уговаривал, Командор улегся в лодке. Хотя он ее и основательно протер, но она все же была влажной. Переубедить его было невозможно. Свои привычки, как мы уже поняли, он менял редко.
…Не спалось. Будто «заплыл» в детство.
Вышел из палатки, вернее, выполз – палатка настолько миниатюрна, что вход, закрывающийся на молнию, высотой не более полуметра.
Под комариный гул, раздевшись догола, выкупался в парной водице. То стоя по колени в воде, то падая в ямы по самый подбородок, смотрел на небо, отяжелевшее от огромных звезд. Было во всем, что происходило, что-то древнее, дремучее. Возвращение блудного сына, уставшего от многолюдья в больших городах.
Мелькало в памяти совсем недавно прочитанное и в суете, вроде, забытое:
Недаром в потаенной глубине,
И вовсе не по прихоти искусства,
Живут непредсказуемо во мне
Забытые языческие чувства.
«Мы забыли, кто мы. Нам помогают забыть, кто мы. Мы оторвались от природы. Человека зомбируют, скоро будут, пожалуй, и клонировать… В человеке разжигают страсти, – думал я, путаясь в мыслях. – А где страсть – там разрыв. Страсти не соединяют людей. Где страсть – там нет свободы. Сейчас в стране – разгул именно страстей, разгул темной силы, дьявольски срежиссированный кем-то…»
…Дурманил запах невидимых глазу цветов и трав.
Все пытался отогнать тяжелые мысли, внезапно пришедшие при купании. Хотелось, чтобы было все, как в детстве. Вот ведь все рядом: речка, бесконечная степь, запахи цветов и трав. Что еще надо?..
«Ведь и раньше, в моем детстве, темные силы были, да еще какие. Именно тогда, когда я был маленьким, они и родились.
Или еще раньше. Они были всегда. Только мы в детстве не знали это так, как знаем сейчас. Мы просто жили, и все. И мои родители, и родители моих сверстников, в большинстве неграмотные, они не знали так, как мы это сейчас знаем. И жили себе, как могли, радуясь жизни…
Жили
