style="font-size:15px;"> – Стало быть, Россия! – подтолкнул я барона.
– Альтернатива… Я вам о ней говорил…
Берлинское радио и немецкие газеты широко оповестили мир о приезде в Берлин наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова, о его встречах с Гитлером. Текст коммюнике невнятен. Общие фразы. Не случайно, должно быть, Рамфоринх заслал меня на эти дни в горную резиденцию, быть может, опасался какой-либо моей неосторожности и повышенной бдительности гестапо. Молотов уехал, барон появился в горной резиденции и поспешил рассказать мне о предложении Гитлера в беседе с Молотовым поделить наследство Британской империи. Германия и Италия получали Европу и Африку, Япония – Юго-Восточную Азию, Советскому Союзу любезно предоставлялась Индия, вплоть до Индийского океана.
– Здесь и ответ! – заключил он. – Если Москва примет предложения, мы не пустим Гитлера в Россию…
Это уже было совсем прозрачно. Рамфоринх и сам заметил нарочитость своего хода. Он усмехнулся и поправился:
– Впрочем, это моя позиция… Густав Крупп фон Болен за поход в Россию…
К тому времени в Швейцарии вышла книга бывшего соратника Гитлера, близкого ему человека, эмигрировавшего из Германии, некоего Раушнинга. Я изучил книгу и показал Рамфоринху особо примечательные страницы. Раушнинг сообщал о разговоре, состоявшемся в 1934 году. Гитлер говорил: «Вероятно, мне не избежать соглашения с Россией. Я придержу его, как последний козырь. Возможно, это будет решающая игра моей жизни… Но она никогда не удержит меня от того, чтобы столь решительно изменить курс и напасть на Россию, после того как я достигну своих целей на Западе».
Рамфоринх пробежал глазами текст, полистал книгу и отбросил ее.
– Политики болтливы…
– Гитлер верен целям, которые выбалтывает…
– Службе Гиммлера не составило бы труда убрать Раушнинга, если бы его откровения были опасны…
Разговор наш затянулся. Он пригласил меня прогуляться по парку.
Аллеи парка прорублены в камне, на террасах декоративный кустарник, горные сосны, цветы. Под ногами гравий.
– Я был дающей стороной в нашем диалоге… – начал он. – Вы мне ничего не могли дать…
– Ваша откровенность была добровольной…
– Да! Я видел смысл в том, чтобы довести до Москвы некоторые свои мысли… Теперь у меня вопрос! Что Россия может противопоставить вооруженным силам Германии?
Меня предупреждали из Центра, что мои отношения с Рамфоринхом могут дойти и до этой грани. Но он сам правильно оценил мои возможности.
– Вы на этот вопрос не можете ответить… Захочет ли ответить Москва, ни вы, ни я не знаем. Перед противником не принято раскрывать свои силы, но и прятать их опасно.
Из донесения в Центр:
«Рамфоринх обратился с просьбой дать заключение
