«Под Гомелем разбиты 2 советские армии».
Сомнений не было, чья эта «Правда». Иван взглянул на дату. 28 августа 1941 года, суббота. «А какое сегодня число?» – подумал он. Ответ на его безмолвный вопрос не заставил себя ждать. Мужчина, раздавший газеты, потребовал внимания – при этом раздался выстрел – и, когда гул прекратился, прокричал:
– Германское правительство заботится о процветании нашего народа! – произношение буквы «гэ» у него характерное.
«Хохол, – догадался Иван, – наверное, мы на Украине».
– Русские, украинцы, белорусы, татары и прочие – все получат свободу и землю. Сегодня, в воскресенье, накануне первого дня учебных занятий в школах, читайте газеты, узнавайте правду, а потом мы с вами решим, как нам жить дальше!
«Так, значит, двадцать девятое августа. Неужели через два дня первое сентября? При чём тут школьные занятия и газеты?» – пытался понять Иван, к чему приведёт очередная затея немцев. Какую ещё пакость – сомневаться не приходилось – приготовили фашисты?
Семён толкнул Ивана:
– Ты, кажется, говорил, что ты хохол, ну, украинец. Тут такая газета, я не всё могу понять.
Иван взял в руки «украинскую» газету, в глаза бросился заголовок:
«З головной квартири Фирера».
Прочитал вслух:
«Тильки той, хто правильно зрозумив силу национальной едности, може згуртувати свий народ и повести на боротьбу за здиснення найкращих идиалив людства. Такою Людиною являеться тепер в Нимеччини Гитлер…»
«Тепер, коли я дизнався про життя нимецкого народу, коли зрозумив справжню суть национал-социализму, в мене коринним чином зминився свитовзгляд; я побачив всю правдивисть того шляху, яким иде вся Европа»…
Иван посмотрел, кто автор статьи: неизвестный ему Андрей Мельник утверждал, что вся Европа признаёт «правду» Гитлера и идёт за ним.
– Что тут тебе непонятно? – сказал сердито Семёну.
– Ну да, – согласился товарищ, – мы – дураки, не понимаем своего счастья…
Через полчаса, после того, как пленники прочли газеты, агитатор от «Фирера» опять добился тишины и предложил вступать в ряды борцов за свободу от жидов и коммунистов или ехать добровольцем на работу в Германию. Нашлись такие, однако их было немного. Бритоголовый вызвался первым…
Добровольцев вывели через распахнутые ворота, даже не поставив в строй. И тут все пленники в лагере увидели, что недалеко от проволочного заграждения установлены два длинных, из неокрашенных досок, стола. И скамьи рядом с ними. Тем, кто согласился служить Германии, показали, что надо сесть за стол. Из большого котла, который тоже, оказывается, был привезён к лагерю, два повара в солдатских робах, но с фартуками, прикрывавшими грудь и живот, в чашки наливали суп, подавали на столы изменникам. И хлеб! По большому куску серого эрзац-хлеба! Когда
