государства. Редактор газеты «Известия» И.М. Гронский писал члену Политбюро ЦК ВКП(б) В. В. Куйбышеву, что «все, что касается Японии и дальневосточных дел, проходит через него» [Сталина] и наркома по военным и морским делам К.Е. Ворошилова82.
Повышенное внимание советского руководства к событиям обусловливалось тем, что в результате агрессии возникли угрозы нанесения ущерба экономическим интересам СССР, владевшему на территории Китая КВЖД, и безопасности советских граждан, проживавших в Маньчжурии. Прямым следствием оккупации могла стать активизация белогвардейской эмиграции и использование ее японцами в антисоветских целях. Но главная проблема заключалась в том, что Япония, оккупировав территорию Северо-Восточного Китая, выходила на границы Советского Союза, создавая непосредственную угрозу безопасности государства. Обострение внешнеполитической обстановки на фоне находившейся в начальной стадии модернизации страны, вызывавшей существенное напряжение в обществе, требовало от руководства государства выверенной оценки и политики по отношению к конфликту.
Дальнейшее развитие событий в Маньчжурии и вокруг нее, определявшееся расширением агрессии Японии, нежеланием официального Нанкина возглавить сопротивление оккупантам, а также «примиренческой» позицией международного сообщества, порождало опасения у руководства СССР о наличии сговора ведущих мировых держав и отдельных китайских милитаристских групп на базе раздела сфер влияния в Китае, в том числе за счет интересов СССР83. Выход Японии на рубежи Советского Союза со всей очевидностью поставил вопрос о следующем объекте интервенции: в контексте международной обстановки начала 1930-х годов ответ был однозначен – удар будет нанесен по СССР. В международном сообществе сомнений в этом практически не возникало. Посланник США в Китае Джонсон, характеризуя развитие обстановки на Дальнем Востоке, в депеше, направленной в Госдепартамент, подчеркивал: «Японские действия в Маньчжурии должны рассматриваться больше в свете русско-японских, чем китайско-японских отношений… Военные власти Японии… намерены продвинуть японскую границу дальше на запад в подготовке столкновения с Советской Россией, которое они считают неизбежным»84. СССР в 1931–1932 годах к военному отпору на своих дальневосточных рубежах не был готов.
Разворачивающиеся события предопределили векторы дальневосточной политики Советского Союза, направленной на обеспечение безопасности и интересов государства: укрепление обороноспособности на дальневосточных рубежах, урегулирование отношений с Китаем, сохранение на существующем уровне отношений с Японией. Краеугольным камнем этой политики стала позиция СССР в отношении маньчжурских событий. Ее принципиальные контуры были сформулированы на основе мнения И.В. Сталина: «…наше военное вмешательство, конечно, исключено, дипломатическое же вмешательство сейчас не целесообразно, так как оно может лишь объединить империалистов,
Черевко К.Е. Россия на рубежах Японии, Китая и США … С. 438.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. М., 2001. С. 116.
Цит. по: Мировицкая Р.А. Указ. соч. С. 122.
