стилем жизни». Идея различения становится одной из ведущей в рассуждениях П. Бурдье о социальном мире и имеющая непосредственное отношение к этнической проблеме. Различение обладает рядом характеристик. Во-первых, это естественное, природное различие, вписанное в структуру самого социального пространства. Во-вторых, различения как «символические трансфигурации фактических различий и, более широко – ранги, порядки, градации или же любые другие символические иерархии – являются продуктом применения схем построения». Другими словами, различия проявляются в представлениях, в схемах мышления и поведения человека. Это некая символическая матрица практической деятельности, поведения, мышления, эмоциональных оценок и суждений социальных агентов, которая моделирует социальное пространство. Социальное пространство, таким образом, оказывается связующим звеном между пространством «агента» (П. Бурдье) и пространством практик, при их постоянном и активном взаимодействии. Рассмотрение этничности через концепт социального поля способствует ее представлению в качестве множества разнообразных теоретических и политических конструктов, постоянно переосмысливаемых исследователями-экспертами, исходящими в своей интерпретации из определенных научных или политических интересов. В этом смысле Бурдье справедливо отмечает изменчивый характер поля: «поле есть место отношений сил – а не только смысла – и борьбы, направленной на трансформацию этих отношений и, как следствие, это место непрерывного изменения»136.
Концепция идентичности Бурдье интерпретируется в аспекте этнической проблематики в работах В. А. Тишкова и В. С. Малахова.
По мнению В. А. Тишкова, воображение этноса (и нации) не является стихийным процессом, но индуцируется элитой. Ученый пишет о необходимости воспринимать в современных условиях «порождаемое на основе историко-генетической дифференциации культуры этническое чувство и формулируемые в его контексте мифы, представления и доктрины как интеллектуальный конструкт, как результат целенаправленных усилий верхушечного общества»137. Согласно В. А. Тишкову, «этничность – это форма социальной организации культурных различий»138. Такие различия рассматриваются не как изначально данные «идентичности», а как меняющийся в зависимости от социальной ситуации «дрейф этничности»139.
Основной гипотезой В. С. Малахова является допущение символической природы этнической идентичности. По мнению В. С. Малахова, осмысляя этничность, следует вести речь не о ее фиктивности (как это делает инструментализм), а о символическом производстве этнических отношений140. Согласно ученому, можно выделить два уровня в символическом производстве этничности: дискурсивный и недискурсивный (телесный). На недискурсивном уровне этническая идентичность конструируется посредством визуальных, аудиальных и тактильных образов. Решающую роль, по мысли В. С. Малахова, играют знаки групповой принадлежности, которые можно не только
Бурдье П. Социология политики. Пер. с фр. / сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шмат-ко. – М.: Socio-Logos, 1993. – 336 с.
Тишков В. А. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе / В. А. Тишков // Вопросы социологии. – 1993. – № 1–2. – С. 4.
Тишков В. А. Этнология и политика. Научная публицистика / В. А. Тишков. – М.: Наука, 2001. – С. 230.
Там же. С. 233.
Малахов В. С. Символическое производство этничности и конфликт // Язык и этнический конфликт / под ред. М. Олкотт, И. Семенова; Моск. Центр Карнеги. – М.: Гендальф, 2001. – С. 115–116.
