умирать.
– С чего ты взял, что умрешь? – оптимистичным тоном спросил врач. – Ты не умрешь, даже не надейся, ты еще покоптишь небо. И у тебя такая сиделка! – он указал рукой на Катю.
Внутри у Люды все дрожало, в голове стучала одна и та же фраза: не смотри на меня так, не смотри! Но Миша смотрел, и с каждым мгновением его взгляд становился все более невыносимым.
– Люда, мы больше никогда не увидимся.
– Увидимся.
– Увидитесь! – поддакнул лечащий. – Супруга твоя приедет через пару-тройку недель, время быстро пролетит. Ну, Людмила, давайте, прощайтесь, – торопящий голос врача показался Люде озабоченным, и только теперь она заметила, что голова Миши едва заметно трясется.
– Катя, беги за сестрой! – бросил врач через плечо, снял со спинки кровати полотенце и скрутил его жгутом…
Когда приступ закончился, Люда села на край постели, взяла мужа за руку, влажную, холодную и вдруг отчетливо поняла, что живым она его больше не увидит. Поняла, но не поверила – ведь мы даже иногда глазам своим не верим, а не то что душе. Она поцеловала его в еще мокрый лоб и ушла. Катя ее не провожала – она сидела на стуле и, сгорбившись, не сводила глаз с отца. Давясь слезами, Люда побежала к лифту, будто кто-то подгонял ее, хлеща плетью по спине. Это была не плеть – это был взгляд Миши, тот, осмысленный и холодный. Неужели она его не забудет?
Все дни после отъезда Люды он был в сознании, но разговаривал все хуже, а из его глаз иногда выкатывались слезинки. Он хотел их вытереть, чтобы Катя не видела, но не мог – руки плохо двигались, тянулся к щеке, а попадал в плечо… Однажды он сказал с печальной улыбкой:
– Моя класавица, тебе будет трудно в жизни, ты девочка ранимая…
– Я ранимая? – удивилась Катя. – Не волнуйся, папочка, теперь я совсем не ранимая, я сильная, это точно.
Нежность лилась из глаз папы.
– Ты необыкновенная девочка, я очень тебя люблю, и мне так тяжело, что я не увижу, как ты станешь взрослой…
– Папочка, – воскликнула она, хватая отца за руку, – ты все увидишь, ты всегда будешь со мной, ведь правда? – Она во все глаза смотрела на отца.
Он улыбнулся краешками губ:
– Конечно, я всегда буду рядом, но вот только помочь не смогу, – он скривился. – Не смогу тебя защитить… Тебе самой придется защищаться. – Его глаза увлажнились, он часто заморгал.
– Папа, не говори так! – У Кати к горлу подкатил ком. – У нас все будет хорошо, мы скоро вернемся домой. Давай сразу поедем к морю, а? – Она улыбалась сквозь слезы. – Помнишь, как ты учил меня плавать?
Папа не ответил и закрыл глаза.
– Папочка, не надо… – Она уже не могла сдерживать поток слез. – Пожалуйста, скажи, что ты выполняешь свои обещания! Папа! Пожалуйста!
Он открыл глаза:
– Позови врача.
Он сказал врачу, что хочет увидеть Невский проспект и Неву. Катя поехала вместе с ним. Сидя на скамейке возле Казанского
