непонятной силы, заставлявшее вернуться назад, сесть за стойку и продолжить «дегустацию» коньяков. Я знал, стоит повернуться, как неведомая сила снесёт меня по ступенькам в погребок, усадит на табурет и всучит в руку рюмку коньяка. С огромным трудом я отлепился от двери и нетвёрдой походкой поплёлся прочь по шатающемуся под ногами тротуару. Выпить ещё коньяку я был не против, но в гораздо большей степени хотелось жить.
Мимо, мягко шурша шинами, скользнул джип и затормозил у дверей погребка. Послышалось хлопанье дверец.
Как ни хотелось обернуться, но я пересилил себя и попытался заставить тело двигаться быстрее. Ничего не получилось, лишь зашатало ещё сильнее, совсем по-штормовому. Из своего последнего видения я знал приехавших в джипе в лицо и встречаться с ними взглядами не хотел. Единственное, чего сейчас страстно желал, так это оказаться в данный момент как можно дальше отсюда. Ни к чему мне становиться случайным свидетелем.
В общем-то, и оглядываться было не нужно – словно спиной видел, как из джипа выбрались трое молодых парней в почти одинаковых мешковатых лёгких курточках. Не по сезону одетых, а по работе. Внимательными взглядами они проводили пьяного и, дождавшись, когда я завернул за угол, направились в погребок.
В переулке я попытался бежать, но тут сопротивление окружающей среды достигло критической точки, тело окончательно отказалось повиноваться, и я вяло, натужно забарахтался на месте подобно насекомому в густом сиропе. До слуха донеслось приглушенное стрекотание автоматов в погребке «У Ёси», сознание отчаянно завопило: «Беги!!!» – но толку от его вопля было мало.
Лишь когда тротуар дрогнул от взрыва гранаты, клейкая пелена разорвалась, и я задал отчаянного стрекача.
Любо-дорого смотреть, как в американских кинобоевиках бравые ребята бегают, не зная устали, по заброшенным сталелитейным заводам, без тени страха сигают с небоскрёбов, стреляют из всех видов огнестрельного оружия от пистолетов до базук, смертным боем колошматят друг друга внушительными обрезками водопроводных труб, и всё им нипочём. Ни то, что одышки, испарины на лице после получасовой драки нет. Разве что после очередного побоища главный герой небрежно поинтересуется у своего напарника, со вспоротым бензопилой животом: «You O.K.?», а тот, заправляя в развороченный живот вывалившиеся внутренности, бодро отрапортует: «O.K.!»
Когда я, судорожно хрипя бешено работающими лёгкими, ввалился в свою квартиру, некому было спросить всё ли у меня «о’кей». А если бы и было кому, не смог бы ответить. В полуобморочном состоянии запер за собой дверь и, почти теряя сознание, сполз по филёнке на пол. И здесь меня вывернуло наизнанку, да так, что желудок, как у некоторых моллюсков, чуть было не выскочил. Но жёлчь я исторгнул из себя всю, до последней капли. Причём, наверное, вместе с камнями из жёлчного пузыря – горло саднило, будто меня рвало смесью гравия, песка и серной кислоты.
Отдохнул, называется, попил в погребке коньячку, расслабился… Куда мне тягаться
