глянув на Мирона, покупатель развернулся и деревянной походкой побрёл прочь.
Я посмотрел на деньги, пересчитал. Пятьсот долларов! Вот это удача! Я о таком и мечтать не мог. В лучшем случае в месяц до двухсот долларов зарабатывал, а тут…
– Странный он какой-то… – раздумчиво сказал Мирон, и мне показалось, что он завидует моей удаче.
– Побольше бы таких сумасшедших! – весело ответил я.
– Я не о том… – покачал головой Мирон. – Ты заметил, какой у него нос? Как у покойника. И на шарфе инея нет, словно он не дышит.
– Ага, – поддакнул я, невольно вспоминая, что действительно не видел на шарфе клиента инея. – И двигается как мертвяк, и говорит утробным голосом из преисподней… Брось, Мирон! Замёрз человек до невозможности, а иней с шарфа отряхнул. Не все же закусывают «Вигор» наледью с усов. На себя посмотри – скоро нос отвалится от мороза!
– Лишь бы от сифилиса не провалился, – мрачно парировал он. – Кстати, ты слышал, что на днях из городского морга пропали два покойника?
Меня разобрал смех.
– И один из них пришёл сюда долларами швырять, – продолжил я. – Так, что ли? Чушь не неси, а?
Мирон сконфузился.
– Да ладно тебе… Что там в пакете?
Он заглянул в пакет, увидел полено и фыркнул.
– Решил окончательно переквалифицироваться в Папу Карло?
– От Рублёва слышу, – отрезал я, намекая на его иконопись. – Ты всегда был прямолинеен, как полёт кирпича.
Настроение сразу испортилось. Я раздражённо выдвинул ящик из-под лотка и стал укладывать в него кукол. Не люблю своего прозвища. Что за напасть – если кукол мастеришь, обязательно обзовут Папой Карло.
– Не сердись, Денис, – пошёл на попятную Мирон. – Извини. Не со зла я… Просто ситуация похожа на…
Он всё же не выдержал серьёзного тона и прыснул.
– Да пошёл ты… Когда вавки в голове, зелёнку пить надо, а не «Вигор». Тоже продаётся в аптеке, и тоже на ректификате.
Я закрыл ящик, сложил лоток.
– Уже уходишь?
– А что мне тут делать? Теперь полгода могу сюда не показываться.
– Да, повезло… – завистливо протянул Мирон. – А я ещё постою, авось и мне улыбнётся удача. Андрюхе повезло, теперь вот тебе, быть может, и мне привалит счастье. Бог, он троицу любит.
– Давно набожным стал? – фыркнул я.
– Наоборот, – покачал головой Мирон. – После случая с тобой начинаю подумывать писать иконы с отпетых грешников. Глядишь, будут пользоваться большим спросом.
– Не богохульствуй! – погрозил я пальцем.
– Какое тут богохульство? Грешники на земле живут намного лучше святых, а я в загробный мир не верю, потому тоже хочу неплохо пожить… Давай по пять капель на дорожку?
Он достал из-за пазухи бутылку.
– Нет. У Любаши сегодня день рождения, а я и так уже принял. Нехорошо получится, если заявлюсь пьяным.
– Счастливо отпраздновать, –
