которое бережно хранил долгие месяцы. Морская вода смыла чернила, превратив конверт в мокрый комок бумаги, расползавшийся под пальцами. Фермин закрыл глаза и заплакал. Арраэс и Бермехо в замешательстве переглянулись. Капитан положил руку на плечо Фермина.
– Не принимайте близко к сердцу, молодой человек, худшее уже позади.
Фермин покачал головой:
– Дело в другом… совсем в другом.
Двигаясь, как в замедленной съемке, он оделся и положил обрывки письма в карман новой куртки. Заметив, что благодетели смотрят на него с тревогой и огорчением, вытер слезы и попытался улыбнуться.
– Простите меня.
– Вы совсем отощали, – сочувственно произнес Бермехо.
– Издержки военного времени, – пожал плечами Фермин, стараясь, чтобы голос звучал бодро и жизнерадостно. – Но теперь, когда в моей судьбе наступают перемены, я предвижу в грядущем сытую и созерцательную жизнь, в которой буду нагуливать жирок и перечитывать шедевры поэзии золотого века. Через два дня стану круглым, как буек, наевшись морсильи и бисквитов с корицей. Честное слово, при благоприятных обстоятельствах я набираю вес быстрее оперной примы.
– Верим на слово. Вам есть куда пойти? – поинтересовался Арраэс.
Фермин, облагороженный новым мундиром капитана без корабля и ощущавший приятное тепло в желудке от теплого вина, энергично закивал.
– Вас ждет женщина? – спросил Арраэс.
Он печально улыбнулся:
– Ждет, но не меня.
– Значит, письмо предназначалось ей?
– Да.
– Ради этого вы рисковали жизнью, возвращаясь в Барселону? Просто чтобы передать письмо?
– Она стоит того. И я обещал близкому другу.
– Он умер?
Фермин опустил голову.
– Некоторые вести лучше не сообщать, – заметил капитан.
– Клятва есть клятва.
– Как давно вы ее дали?
– Год назад.
Арраэс пристально посмотрел на него.
– Год – очень большой срок по нынешним временам. У людей стала короткая память. Похоже на эпидемию, зато легче выживать.
– Посмотрим, правы ли вы. Лично меня это устроило бы как нельзя лучше, – произнес Фермин.
Уже стемнело, когда Фермин высадился из лодки у подножия лестницы на причале напротив Королевских верфей. Он затерялся во мгле порта, став еще одной тенью в потоке докеров и моряков, направлявшихся к улицам Раваля, в сторону так называемого Китайского квартала. Смешавшись с толпой, Фермин понял из негромких разговоров, что накануне город пережил налет авиации, один из многих за истекший год, и той ночью ждали новых бомбардировок. В голосах и выражении глаз людей сквозил страх. Однако Фермин, чудом избежав гибели в тот кошмарный день, был уверен, что ничего хуже грядущая ночь ему не принесет, какие бы сюрпризы ни готовила. Милостью провидения ему попался по дороге разносчик сладостей, который уже свернул торговлю и шел,
