«Le vers français» М. Граммона (Paris, 1913), «Герои и героическое в истории» Т. Карлейля (пер. В. И. Яковенко, СПб., 1898), «И. С. Аксаков в его письмах» (М., 1888), «Творения Платона» в переводе В. Соловьева (т. 1, М., 1899) – «Ион», «Второй Алкивиад», а также «Рассуждение об Ионе» Соловьева, и др.
Много позже итоговое отношение Тынянова к Гершензону было выражено в письме Г. О. Винокуру от 18 ноября 1924 г.419 Это письмо, отколовшееся от учтенной в ПИЛК группы писем, в которой обсуждалась намеченная (но не состоявшаяся) публикация статьи «Мнимый Пушкин» в журнале «Печать и революция», и остававшееся в семейном архиве420, говорит о том же, дополняет историю текста статьи (чего мы здесь касаться не будем, тем более что беловой текст, предназначавшийся для публикации, остается неизвестным), но наиболее интересный и важный его фрагмент – прямое высказывание о Гершензоне. Внося в статью поправки по памяти (единственный экземпляр был послан Винокуру) и желая смягчить выпад против Гершензона с его знаменитой ошибкой в книге «Мудрость Пушкина»421, Тынянов писал: «Разумеется, фразу о „мудрости Жуковского“ надо выбросить. Тогда было время полемическое, теперь неуместно» (статья относится к 1922 г.) – и продолжал: «<…> в частности, и я люблю Гершензона и считаю его умницей и хорошим писателем422; но его „Гольфштрем“ это не совсем он; а его имени я, кажется, не упоминаю; если имя Гершензона где-нибудь слишком явно поставлено в связь с Лернером, необходимо вычеркнуть».
Указанное выше соотношение мемуарного и собственно автобиографического, «личного» сближает приведенную программу с другой, предусматривавшей, судя по заголовку и формулировке некоторых пунктов, «портреты» и «новеллы» – при редуцированном или отсутствующем «я». Опять-таки следует подчеркнуть, что телеология подобных замыслов заключалась в том, чтобы наметить возможные варианты создания альтернативной художественной прозы; определения «мемуарный» и «автобиографический» здесь в значительной мере условны и, так сказать, псевдонимны. В этом плане мог специально учитываться и упомянутый выше каверинский «Скандалист» с его педалированной установкой на прототип и резким сокращением дистанции между прототипом и героем.
Программа датируется 1929‐м – нач. 1930 г.:
Венгеров; Шляпкин. Петроград. Бальмонт в Университете.
Брюсов перед смертью.
Сологуб о плагиате и немцы.
Блок – речь о Пушк<ине> и др.
Ахматова. Гумилев.
Горький.
Маяковский (встреча в гостинице etc.).
_______
Шкловский.
Мандельштам.
Каменский.
Роман Якобсон.
Трубка гр. Толстого.
Зощенко.
Скоморохи (Миша Сорокин, Сторицын, Стенич и др. Зубакин).
Замятин.
Щеголев. Чуковский.
Здесь мы видим имя Замятина, явно
Научные и биографические отношения Тынянова и Винокура (о которых последний оставил мемуарную заметку – см. Воспоминания. С. 65–68) достаточно известны по фундаментальному комментарию М. И. Шапира в томе «Филологических исследований» Винокура (М., 1990, см. по именному указателю), ПИЛК (С. 421–422, 571) и нашей публикации письма Винокура к Эйхенбауму, написанного сразу после похорон Тынянова (Литературное обозрение. 1984. № 10. С. 111–112).
Ксерокопия письма была предоставлена редакции «Тыняновских сборников» Т. Г. Винокур (1924–1992).
Ср. замечание В. Проскуриной об этой полемике Тынянова:
Ср. другой случай, когда критик – А. Г. Горнфельд – характеризуется в качестве писателя: «писатель хороший <…> критик же совсем плохой» (ответ на анкету ГИИИ, 7 июня 1924 г. – см.:
