они могут пить вволю, и на это они мастера, а паче всего на водку, которую запрещено пить всем, кроме дворян и купцов, и если бы народу было дозволено, то почти все опились бы до смерти»125.
Петр Петрей де Ерлезунда объяснял эту политику Бориса Году-нова следующим образом: «На своих пирах и вечеринках москвитяне употребляют вдоволь кушаний и напитков, так что часто велят подавать до 30 и 40 блюд, как рыбных, так и мясных, особливо же студеней и сладких пирогов, также жареных лебедей, которых если не бывает когда, хозяину тогда не много чести. Так же поступают и с напитками и стараются иметь их разные роды, а именно: рейнское, угорское, белое и красное, французское вино, "Педро Хименес", мальвазию, водку, разные меда и пива. Как женщины, так и мужчины пьют их до неумеренности и излишества, так что не в состоянии ни ходить, ни стоять: оттого многие из них и умирают скоропостижно, что и случилось в славном столичном городе Стокгольме во время знаменитого короля Карла IX, к которому послан был от великого князя один москвитянин за каким-то делом. Вечером в жилище его поставили перед ним разных напитков, испанских, рейнских и других вин; он пил их по-скотски за свое здоровье и неумеренно прикладывался к водке, несмотря на напоминания шведов, что эта водка то же самое вино, которое гонят у русских из овса и воды, и потому ее нельзя так много пить, как он пьет. Он не обращал на то внимания и все продолжал пить, так что наутро, когда ему следовало бы быть на представлении у короля, его нашли мертвым. Оттого-то простолюдинам великий князь строго и запретил держать какие-нибудь напитки, водку, пиво или мед, кроме только свадебных или праздничных случаев: тогда они должны иметь свидетельства наместника, какое количество напитков позволено им варить. Если кто поступит против этого свидетельства и сварит больше, чем ему приказано и позволено, того наказывают денежной пеней и розгами. Запрещается также строго, под смертною казнью, чтобы никто в стране не продавал каких бы то ни было напитков, пива, меду или водки, кроме одного великого князя, который во всех городах, местечках и больших деревнях содержит общественные кружала и кабаки и получает от того большой ежегодный доход. В этих питейных домах, видно, бывает так много пьянства и ликованья, что нельзя и поверить. Потому что там дозволено им кутить, напиваться допьяна и играть в кости, сколько душа желает и может. Пропив свои деньги, закладывают кафтаны и пьют на них, сколько нальют за это винопродавцы и целовальники. Некоторые закладывают не только кафтаны, но даже шапки, сапоги, рубашки и все что ни есть за душою, да и бегут нагишом домой. Редко пройдешь эти дома, не увидав множества выбегающей оттуда этой Бахусовой братии: один в чем родила его мать, другой в рубашке, некоторые полуодетые и часто до того пьяные, что не в состоянии идти домой, а остаются влачить жизнь в грязи или в снегу на улице либо укладываются на тележки или сани, как свинья, и везутся за ногу своею прислугой и женами; но это ни для кого не диво. Часто и обыкновенно случается это в заговенье и в праздники, и не только водится между мужчинами и простолюдинами,
Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М.: Гос. социально-экономическое изд-во, 1936. С. 52.
