Я решила сменить тактику. – Мы знаем ее исходную позицию? – Некоторые детали дела были мне уже известны; вчера вечером я провела два часа, разбираясь в них. Но всегда лучше услышать их из первых уст.
– Моя жена хочет получить половину всего: домов, денег, бизнеса… Плюс долю в будущих прибылях.
– Чем вы занимаетесь? – тут же осведомилась я.
– Я возглавляю арбитражный фонд конвертируемых ценных бумаг.
Я кивнула с умным видом, словно понимала, что это такое.
– Мы торгуем аномалиями рынка.
– То есть вы – биржевой спекулянт?
– Это называется «финансовые вложения».
– И это успешный бизнес?
– Да. Очень.
Я вдруг вспомнила Вивьен Мак-Кензи и ее слова. О мужчинах и их непробиваемой самоуверенности, которая заставляет их не сомневаться в том, что они – хозяева жизни.
– У нас всего тридцать сотрудников, но дело это крайне выгодное. Я организовал компанию вместе со своим партнером Алексом Коулом. Мне принадлежат шестьдесят процентов нашего предприятия, он владеет остальным. Акции нашего предприятия составляют мой основной актив. Но она предпочитает акциям ликвидную наличность.
– Когда вы открыли свое дело? – поинтересовалась я, записывая его объяснения.
– Пятнадцать лет назад.
– То есть до своей женитьбы, – пробормотала я. Согласно материалам дела, они были женаты одиннадцать лет.
– Пожалуй, нам лучше перейти к форме Е, – предложил Дэвид Гилберт.
Я кивнула, поскольку уже видела финансовые документы и самого Мартина, и его супруги. Его отчетность, например, ничем не отличалась от дюжин других деклараций состоятельных людей, изучать которые мне довелось на протяжении последних лет. Разбросанная по миру собственность, автомобили, предметы искусства и счета в зарубежных банках.
Я стала просматривать отчетность, представленную его женой, ведя пальцем вниз по странице.
Донна Джой, особа тридцати четырех лет от роду, адрес в Челси, демонстрировала большие расходы и невысокий личный доход, что, впрочем, характерно для женщины в ее положении.
В документе было множество страниц, но я наметанным глазом выхватывала самые важные детали.
– «Ежегодные расходы на ленч: 24 тысячи фунтов», – пробормотала я вслух.
– Она любит суши, – заметил Мартин.
Я подняла голову, и глаза наши встретились. Я подумала о том же.
– Она утверждает, что совершенно неспособна к трудовой деятельности. Умственная слабость, – отметила я.
В ответ Мартин лишь негромко фыркнул.
– Она когда-нибудь работала?
– Когда мы познакомились, она была управляющей магазина одежды, но уволилась сразу же после того, как мы поженились. Она заявила, что хочет заняться самообразованием, и потому мне пришлось оплатить множество
