От отца у юноши были только глаза, во всём остальном княжич удался, видимо, в мать и больше походил на итальянца или француза, чем на немца или лужичанина. Кажется, он был ещё очень молод, но над губой вились достойные внимания усы.
Княжича представили Иоганном, и он пожал руку гостье просто и весело. Лиза наконец-то почувствовала себя уверенно, так всё напоминало прежние встречи с читателями.
– Ваша сестра мне рассказывала о вас, вы упали в дождевую бочку, когда вам было восемь лет…
– Ради вас я даже готов повторить этот фокус, – не смутившись, ответил Иоганн. Все трое перешли на русский. Канторка снова убеждала не писать книги о войне, взамен предложив вдохновиться красотой Лужицких гор для стихов о природе. Иоганн горячо её поддержал, предложив для вдохновения несколько конных горных прогулок втроём.
– С кем втроём? – закатила глаза княжна. – Я на этих зверей не полезу, я их терпеть не могу.
– Через две недели приедет Ясмин.
– А, Ясмин…
– Наша подруга из России, – пояснил Иоганн. – Её отец – ваш посол, живёт в Дрездене. Она приедет к нему на каникулы и обязательно заглянет к нам.
– Наша подруга? – Канторка странно поглядела на брата. Тот пожал плечами и улыбнулся.
– В общем, она татарка. Это как турки, только татары.
– Финляндия ведь больше не Россия, – сказала Лиза. – Мы отложились и теперь в Австро-Славяно-Унгрии.
– Да, к этому надо привыкнуть…
Фон Мореншильд смотрела на молодых людей и думала, что это о них господин Крабат говорил, когда рассказывал о кричащих во сне детях. Но они не выглядели испуганными, сломанными, подавленными. Такие разные внешне, и княжна, и княжич были румяны, оживлены, легко улыбались ей и друг другу, с аппетитом ели куски мясного пирога.
После полдника играли в бадминтон. Иоганн всё время расспрашивал о жизни в Финляндии, Лиза старалась отвечать как можно беззаботнее, и каждый раз, как обнаруживала себя упоминающей второго мужа, чувствовала, что сводит скулы.
– Кажется, дело к вечеру, – сказала Канторка. – Ужинать мы должны все вместе, с отцом. Я попрошу разрешения оставить вас на ужин.
– Но это ужасно неловко!
– Бросьте, у нас здесь простая, практически фермерская жизнь, это же Лужицкие горы, – отмахнулась княжна и убежала.
Лиза вспомнила сразу много книжек о вампирах, где оставаться на ужин в доме вампира значило не то, чтобы кушать самому, и приуныла.
– Вы что, боитесь отца? – догадался Иоганн. – Бросьте, он очень милый чудак.
– А это правда, что он, э… Обезглавил правительство Новой Саксонии в очень прямом смысле слова?
– Голову оторвал? Только одному. Очень зол был. Он не любит войну. Никто в своём уме не любит войну. Я бы тоже не сдержался убить того, кто развязывает войны, до объявления ему приговора.
– А кровь?
– Что кровь?
– Пил
