И, следовательно, все имущество Орловых отойдет им, и дворянское имя будет вычеркнуто и забыто. Отец не мог завещать имя рода ни одной из них, Анатолий стал наследником его волей. Майя хотела, чтобы его наказали, но перечить просьбе Василисы не могла. Она поняла ее мотивы. Понял и Гайволоцкий.
– Достаточно, – произнес он. – И вы просите меня солгать?
– Я прошу о милосердии, – прошептала Василиса. – Если Анатолий сам заявит о том, что пробудилась наша сила, то его не накажут.
К счастью, Анатолию хватило ума помалкивать. Если бы он брякнул сейчас хоть слово, Майя просто вцепилась бы ему в глотку. Гайволоцкий тоже молчал, сверля взглядом Василису. Та не отводила глаз, упрямо выпятив нижнюю губу – она всегда так делала, когда хотела добиться своего.
– Хорошо… – Гайволоцкий встал и оперся на трость. – В течение часа заявление должно быть в министерстве. Девушка пойдет со мной, я не могу оставить ее без присмотра, и сам доставлю, куда необходимо. Объясните это тому, кто будет принимать заявление, так: по вашей просьбе оставлена под наблюдением архимага Гайволоцкого.
– Спасибо!
Василиса снова попыталась упасть на колени, но маг поймал ее за плечо и дернул, заставляя встать на ноги.
– Никогда так не делайте, – рыкнул он. – И марш за мной, живо.
– Лиса! – Майя порывисто обняла сестру. – Мы увидимся, обязательно. Я буду искать тебе опекуна, обещаю.
– У меня нет времени на семейные сцены, – недовольно буркнул Гайволоцкий и пошел прочь, не попрощавшись.
– Спасибо, Василиса, – выдавил Анатолий.
Она мельком на него посмотрела, кивнула и поплелась вслед за магом.
Бревенчатый дом на высоких сваях стоял на берегу озера. Красиво, и вокруг ни души. Потапыч уложил Ярославу на топчан и поспешно вышел. Вскоре снаружи послышались голоса: Потапыча и Леонида, который в дом не входил.
Плакать и страдать без публики стало неинтересно, от одеяла неприятно пахло сыростью, и Ярослава встала и огляделась. В избушке Потапыча было бедно и неуютно. В основном вещи привычные и понятные: стол, лавка у стены, посуда в шкафу, кухонная утварь на полках, какие-то мешки в углу, веники, ведро. Но на столе лежала непонятная коробочка с яркой этикеткой и незнакомыми буквами. Ярослава повертела ее в руках и поняла, что не может прочитать ни слова. Она поискала глазами, заметила на подоконнике газету, схватила… и снова ничего знакомого. Получается, язык местных жителей она воспринимает только на слух? Час от часу не легче!
– Ты зачем встала? – услышала она за спиной голос Леонида. – Тебе лучше? Вспомнила что-то?
– Н-нет, не вспомнила, – соврала Яра.
– Там сигареты-то, нет? – крикнул со двора Потапыч.
– Тут, сейчас, – ответил ему Леонид и обернулся к Яре: – Присядь, я тебя нормально осмотрю.
Он взял со стола коробочку, вышел и тут же вернулся.
– Зачем меня осматривать? – испуганно спросила Яра.
– Я – врач, – пояснил Леонид. – Ты,
