Приводим себя в порядок и готовимся к написанию диктанта! Контрольного диктанта, ребята! – уточнила она.
Я выдохнула.
– А мне скоро уезжать, Надежда Семеновна, – умиротворенно произнесла я, надеясь услышать слова напутствия от взрослого человека.
Она отложила в сторону ручку вместе с журналом и снова сконцентрировалась на мне. Ее глаза не были слишком добрыми.
– Куда это ты собралась, Лиза?
– В другой город, – ответила я, не сводя очей с кружащих возле окон, на улице, двух маленьких пернатых созданий. – В Тольятти, – мечтательно добавляю. – Буду играть в гандбол за один из лучших российских клубов.
Было видно и дураку, что спорт Надежде Семеновне абсолютно безразличен как деятельность, а значит и все, связанные с ним, ценности рушились и являлись второстепенными. Боже, какой пустяк.
– Мм, то есть учиться-то ты теперь, забросишь окончательно? – подозрительно осведомилась она.
Пластинка в моей голове начала заедать.
– Почему? Нет, конечно.
– Да, да. Я уже, наверное,…ну сколько? Раз, этак, двести слышала что-то подобное, – ехидно улыбнулась классу учительница. – Им поначалу делают снисхождения школьные педагоги, затем доценты и профессора в вузах. А в итоге в их голове ничего не откладывается. Почти все они забросили спорт еще совсем молодыми. А работать идти не могут. Они попросту не умеют! – ее глаза превратились в блюдца, а ладони направились к нам. – Семью продолжает содержать лишь один из супругов, таща на себе эту непосильную ношу, а второй элементарно спивается. Великий спортсмен! И остаются они у разбитого корыта…
– Мне кажется, это неправда! – взбешенно взрываюсь я. – Я такого не допущу!
На лице Надежды Семеновны порхала ирония. Злая, вредная, такая противная, мать ее, дурная ирония.
– Я серьезно, – не унимался мой внутренний мир. – Учебу бросать я не собираюсь.
Кто-то мерзко хихикал на заднем плане. Педагог улыбнулась.
– Все уже отлично тебя поняли, Лиза. Не срывай урок. У нас контрольный диктант, между прочим.
Ее речь становилась черствой. Ирония – неприкрытой, а недовольство темой данного разговора серьезно и далеко не в лучшую сторону выталкивало с весов баланс моей детской психики. Мне было плохо. Я чувствовала, что всем наплевать. Голова шла кругом. Я была в одном шаге от всепоглощающей меня маниакальной депрессии.
– Вы знаете, Надежда Семеновна, я, наверное, пойду, – судорожно выдавила я из себя.
Она не обратила на эти слова никакого внимания, продолжая зачитывать тему диктанта. Я огляделась. Все склонили головы к тонким тетрадям, взяли ручки и с невозмутимым видом записывали за нею. «Им пофиг, Лиза», – вносило ясность мое сознание. «Абсолютно пофиг».
Я встала в холодном молчании. Мои движения выглядели так, будто я больна смертельным заболеванием.
