пролепетала я, вздрагивая на каждой букве.
Дама с бейджиком «Катерина» встретила мой испуг довольно-таки деликатно и, витиевато нахмурившись, дала дельный совет мне нажать на кнопку в середине стола, если вдруг понадобится что-то еще. Я неуверенно кивнула в ответ, однако провожать взглядом ее не стала. А вместо этого склонила голову к фарфоровой чашке и скучающим вздохом поприветствовала, изображенное на пенке, сердце со стрелой купидона. Или Амура. Не знаю. Иногда я думаю, что у этих бариста либо попросту нет фантазии, либо в их искусстве нет ничего проще, чем нарисовать обложку от валентинки. Вот круассан выглядел воистину великолепно. Как на картинке. Сверху полит, похоже, тем самым топингом, на вид схожим с обычным растопленным шоколадом. Я была голодна, а потому незамедлительно принялась отрезать небольшой кусочек, придерживая металлической вилкой, а затем макать его в стекшую, с круассана в тарелку, сладкую лужицу. «Ммм, карамельный», – опустила я веки от удовольствия. С этой минуты я уважаю топинг.
Наслаждаясь своим десертом, я вновь заострила внимание на активно привлекающей его компании по ту сторону зала. Блондинка, собрала свои волосы в аккуратный хвостик, и теперь стало заметно, что у нее донельзя выцвели корни, и напрочь отсутствовало, какое-бы то ни было, чувство такта. Фу. В совокупности это смотрится омерзительно. Несмотря на ее белоснежные зубы, словно те, что ежедневно крутят на телевидении в рекламе «orbit» или «dirol», улыбочка у этой девицы была лошадиная. И она хохотала так, что я все чаще и чаще стала поглядывать на смущенного ее поведением парня. Он сидел спокойно и практически не улыбался. Все три товарища были как на подбор. Худощавые, бледнолицые. С коротким темным волосом и брутальными голосами. Как минимум у двоих. Голос самого молчаливого юноши услышать пока возможности не представлялось. Его круглая морда и впавшие щеки, казалось, не могли априори ужиться друг с другом. Словно втянув в себя весь негативный воздух, он безмолвно наблюдал за оставшимся, в их кругу, позитивом. «Здесь явно что-то не так», – размышляла я, попивая латте. Почувствовав во рту странную горечь, я опустила чашку и со сморщенным личиком высыпала в нее, а затем и скинула весь имеющийся в соседнем блюдце, запас сахарного довольствия. Взяла ложку. Перемешала. Снова поднесла кофе к своим губам и душевным восторгом встретила сладкий вкус.
Внезапно, парня, за которым я так пристально и с интересом следила последние пять минут, начал толкать соседствующий с ним товарищ и что-то шептать на ушко. В ответ «мистер спокойствие» безостановочно мотал головой и отодвигался подальше. Но сосед не сдавался. Он упорно подсаживался впритык, стирая и без того символичное расстояние, после чего вновь брался о чем-то тихо ему говорить с выражением лица из разряда «Да выслушай ты меня, хоть маленько». Сопротивлению долгой жизни не прочили, а потому вскоре один из них, тот самый молчун, с негодованием поднялся с дивана и быстрым шагом направился к барной стойке. Мне впервые удалось разглядеть его с головы до пят. Прикид на нем отдавал мирной студенческой
