лихорадка, перешедшая в бред, и ее отвезли обратно в Москву. Она оставалась в постели десять дней, и каждый день, в одно и то же время, зубная боль возвращалась. Неделю спустя Екатерина снова слегла, на этот раз с больным горлом. У нее снова началась лихорадка. Мадам Владиславова делала все, чтобы отвлечь ее. «Она сидела у постели и рассказывала истории. Одна из них была о княгине Долгорукой – женщине, которая имела привычку вставать посреди ночи и садиться у постели своей спящей дочери, которую она просто боготворила. Она хотела убедиться, что ее дочь спит, а не умерла. Иногда, желая полностью в этом удостовериться, она сильно трясла молодую женщину и будила ее, проверяя, действительно ли та спит, а не умерла».
23
Чоглоков наживает врага, а Петр спасается от заговора
В начале 1749 года, еще во время пребывания в Москве Екатерина поняла, что месье Чоглоков по-прежнему тесно общается с канцлером графом Бестужевым. Их постоянно видели вместе, и если послушать Чоглокова, «можно было сказать, что он ближайший советник графа Бестужева». Однако Екатерина едва ли этому верила, «потому что у Бестужева было чересчур много ума, чтобы принимать советы от такого заносчивого дурака, каким был Чоглоков». В августе этой близости, если она и существовала, пришел конец.
Екатерина была уверена, что причиной этому стало одно из высказываний Петра. После истории с беременностью Марии Кошелевой Чоглоков уже не вел себя настолько возмутительно по отношению к свите великого князя и великой княгини. Он знал, что императрица все еще испытывала к нему неприязнь, его отношения с женой ухудшились, он погрузился в депрессию. Однажды Петр, напившись, встретил графа Бестужева, который сам был навеселе. Во время этой неожиданной встречи он пожаловался Бестужеву, что Чоглоков всегда был груб с ним. Бестужев ответил: «Чоглоков – самодовольный надутый болван, но оставьте это дело мне. Я сам им займусь». Когда Петр рассказал Екатерине об этом разговоре, она предупредила его, что, если Чоглоков узнает, как его охарактеризовал Бестужев, он никогда не простит этого канцлеру. Тем не менее Петр решил, что может одержать победу над Чоглоковым, сообщив ему, какими эпитетами наградил его Бестужев. Подобная возможность не заставила себя долго ждать.
Вскоре после этого Бестужев пригласил Чоглокова на обед. Чоглоков принял его с мрачным видом, но во время трапезы молчал. Бестужев, выпив после обеда, попытался разговорить гостя, но понял, что тот не был склонен к беседе. В конце концов, Бестужев потерял терпение, и разговор пошел на повышенных тонах. Чоглоков упрекнул Бестужева в том, что тот критиковал его в разговоре с Петром. Бестужев сделал ему выговор за интригу с Марией Кошелевой и напомнил гостю о той поддержке, которую он, Бестужев, оказал ему, помогая пережить скандал. Чоглоков, не привыкший выносить критику в свой адрес, пришел в ярость и решил, что ему было нанесено непростительное оскорбление. Генерал Степан Апраксин, друг Бестужева, присутствовавший на обеде, попытался успокоить
