информации в единую картину, тем очевиднее мне становилась правильность моей догадки. А заключалась она в том, что Пас – законченный геронтофил. И про жену комиссара – правда. Не удивлюсь, если он сам ее и совратил. А не стучал он на Жаба по одной очень простой причине – Чистюля по уши влюбился в Рипли и не хотел разваливать команду, чтобы начальница не вернулась обратно на камбуз. И на базу «DIP-24-200» он уходил вслед за ней. Признаться в этом ему было сложнее, чем рассказать о своем стукачестве. Я решил не додавливать его до конца и сделать вид, что поверил.
– Никогда не думал, что оставлю в живых настоящего стукача, – усмехнулся я. – Да еще буду вызволять его из капкана под угрозой собственной жизни. Ладно, погнали к автопарку, а то Жаб по ушам надает.
Амфибия уже ждала нас с работающим двигателем, и мы влезли в ее нутро, как дети залезают под одеяло – оставив снаружи все страхи и неприятности. Мне всерьез казалось, что броня «Ксении» обладает необъяснимой силой, отталкивающей невзгоды, не пропускающей их дальше проема люка.
Весь экипаж был на подъеме – особенно веселился Долговязый, как Рипли два года назад. Но если бывшая кухарка шептала и плакала от избытка чувств, то отставник резвился, словно малый ребенок.
– Эх, повоюем еще! – хохотал он. – Ну, барракуда его дери, я уже боялся сдохнуть в своей постели!
– Уймись, а? – попросила его Рипли.
– Все, молчу, молчу. Нет, ну это же надо! На «DIP-24-200» на старости лет. Ну разве не кайф? Вот дьявол! Только фляжку свою забыл. Интересно, выпустят нас в городе или нет? Надо при случае затариться чем-нибудь веселящим.
– Ты и так хорош, – буркнула Рипли.
Броневик взревел мотором и тронулся. Через незакрытый люк ворвался ветер вместе с запахами дальних краев, а по полу поползли полосатые тени пальм. Потом мы набрали скорость, направляясь к мосту, и в проеме осталось лишь чистое небо. Но не успели мы как следует разогнаться, как Молчунья резко нажала на тормоз, и мы попадали со скамеек, не успев схватиться за петли над головой. Рипли поднялась первой и высунулась через люк посмотреть, что случилось.
– Твою мать! – прошептала она, бледнея. – Глазам не верю!
– Рипли! – донесся снаружи голос Викинга. – Живая, чертовка! Живая же!
Долговязый бледнел на глазах. Я всерьез испугался, как бы с ним не случился инфаркт.
– Викинг? Откуда он взялся? Нет, быть не может! Они же с Баком…
Он вскочил со скамейки и вслед за Рипли выбрался из машины. Пас не удержался и тоже высунул голову в люк.
– Мексиканский сериал можно снимать, – усмехнулся он. – Похоже, Викинг несколько преувеличил свою ненависть к Жабу.
Мне тоже захотелось взглянуть на встречу старых друзей, и я встал рядом с Пасом. Все четверо стариков хохотали, цокали языками и обнимались.
– В конце концов в памяти остается только хорошее, – вздохнул Пас. – Иначе женщины перестали бы рожать, а мужчины – ходить на войну.
– Пробивает тебя на философию, – фыркнул я.
