доложил отставник. – Желтый режим боевого дежурства.
– Принял, – ответил Жаб. – Не слышу акустика.
– Я на месте. Только разобрался с приборами. Много нового, – откликнулся Пас. – Разрешите включать?
– Валяй.
Через минуту Пас снова вышел на связь.
– Желтая степень готовности, – доложил он.
– Переведи все режимы в красный сектор. Ты наши глаза и уши, Чистюля, не забывай об этом. Особенно на опасных глубинах.
– Есть.
– Всем пристегнуть ремни. Десятисекундная готовность.
Я опустил с подлокотников упругие защитные дуги, и они вжали мое тело в кресло, словно слабая перегрузка. Дуги не мешали мне дотянуться до любой из кнопок на пульте.
– Девять, восемь, семь, – считал Жаб.
Долговязый не спешил пристегиваться. Наоборот, он выбрался из кресла и присел возле шкафа, копаясь в своем рюкзаке. Наконец он вынул оттуда моток шнура и с таинственным видом закрепил липучками его концы на противоположных стенах. Шнур растянулся ровно, как лазерный луч.
– Показательные выступления для новичков, – усмехнулся Долговязый, возвращаясь в кресло.
– Четыре, три, – взводный заканчивал свой отсчет. Долговязый опустил дуги. В полутьме огневого поста по его лицу плавали разноцветные отсветы шкал.
– Два, один. Ныряем.
По стенам пробежала едва уловимая дрожь от включившихся силовых машин, нас чуть качнуло, но амортизаторы кресел гасили даже незначительные колебания. Мой вестибулярный аппарат отреагировал на носовой дифферент и легкую невесомость, что говорило о начале долгожданного погружения. Я тут же бросил взгляд на ходовой монитор, но он был черен, как антрацит. Если бы не индикатор работы, я бы решил, что экран погашен. И только я об этом подумал, на нем полыхнули два узких луча прожектора, расширились, превратившись в световые веера, и обозначили рельефное скалистое дно. Яркие лампы спугнули рыб – разноцветные стайки метнулись в разные стороны, размазываясь в глазах. «Валерка» скользил над материковым шельфом, погружаясь все глубже и глубже, дно проносилось под днищем с нарастающей скоростью, и у меня голова закружилась от таких визуальных эффектов.
– У-у-ух! А! – выдохнул Долговязый.
Глаза у него полыхали, словно прожекторы. Я бросил взгляд на показания глубиномера – пятидесятиметровую отметку мы уже миновали и продолжали наращивать скорость. Через минуту Молчунья качнула крыльями, проверяя маневренность.
– Надо погонять «Валерку» на этих глубинах, – сказал Жаб. – Не отстегиваться без команды.
Нас качнуло – Молчунья прекратила погружение и прибавила скорость. Лаг показал тридцать узлов. И тут началось! Кажется, наша водительница только и ждала свободы в трех измерениях – она несколько раз провернула «бочку» и перешла к другим, более сложным пилотажным фигурам. Нас болтало, переворачивало вверх ногами, вдавливало перегрузками в кресла
