на все воля всевышнего. А ты же ничего! – заулыбался белозубо, хоть и в лунном свете, а оскалом блеснул. – Бедовая! Сидеть и ждать погибели не собираешься! Не боись, мы тебе с Яцеком подсобим, свадьбу отсрочим, а там и твой Алес, думаю, объявится.
Глава 4. Свадебные обычаи к хорошему не привели
И вот оно утро. Уже с первыми лучами солнца заявило о себе суетой, и понятно, свадьба же намечалась. Заголосил заполошно петух, кто-то один, второй…двадцатый протопал за моим окном, перебудил свору псов, те залились безостановочным лаем, а когда на них гаркнули, так уже и другие звуки к прежним присоединились. Заскрипел колодезный журавель, стук и по стук деревянные ведра друг о дружку и об коромысло, парень громко зевнул, девка взвизгнула, грубый бабий голос недовольно начал покрикивать, а мужской бас ответил… А я глаз за ночь не сомкнула и теперь сычом лупоглазым из-под одеяла в сторону окна поглядывала.
– Ох, что-то этот день готовит?..
Спокойствия не было ни на грош, ни на копейку, ни на еще какой-то мизер. Так к тому и голова раскалывалась то ли от недосыпа, то ли нервы давали о себе знать. А скорее всего, все разом привело к моему плачевному состоянию. Н-да, разреветься очень даже хотелось. Но…сколько ни всхлипывай, а слезы делу не помогли бы. И вот отчего-то в голову лезли совсем никчемные мысли?! Одна из них была о колдовстве и колдуньях. Водились же в эти времена здесь такие? Были. Я что-то такое читала, а еще в фильмах видела. Их еще на кострах сжигали. И этот…старая картина такая…там еще бабушка с внучкой от людей ушли в лес жить, так девица встретила барина и… Или это не про Польшу?..
– Черт! Голова раскалывается, ни на чем не могу сосредоточиться!
Чертыхнулась и тут же прикусила язык, потому что в комнату вошла няня Беата и ее три помощницы.
– Ну, все ясно! Сейчас меня снова начнете в ванне замачивать, мочалкой до покраснения скрести, маслом мазюкать! – это я уже им сказала, выбираясь из кокона одеял.
– А как же! Твоя кожа должна сиять и наощупь быть, точно шелк.
– Понятно! – сползла с кровати и пошлепала босыми ногами до лохани, в которую успели залить горячую воду.
– Матка Боска! – воскликнула тут Агнешка, и я невольно вздрогнула от ее голоса. – Что это у панночки ножки-то такие чумазые?
Черт, черт! Я же ступни ночью оттирала. Что же это у них здесь за земля-то такая на дворе въедливая?
– Не вопи, дуреха! – пресекла тут же ее причитания нянька, а на меня такой взгляд бросила, словно кипятком обдала. – Знай свое дело, трудись усерднее. А я вот косу-то поломойке надеру за плохую ее работу. Живо, живо! Девушки, шевелитесь! Всего ничего времени осталось, как невесте надо будет перед народом показаться.
А через полтора часа в комнату важно зашел пан Казимир Вишневский, то есть папенька. Он принес резную шкатулку и всю меня окинул довольным взглядом. По его виду читалось, что подвенечное платье село лучше некуда, а на голове моей достаточно накрутили всяких вензелей
