на кухню. Он не замечал, что старается занимать как можно меньше места, и вести себя возможно тихо, дабы не разбудить чудовище, живущее с ним под одной крышей.
Борщ в кастрюле остыл, но Дима не стал его подогревать, а налил, какой был.
Виолетта показалась в дверях кухни.
В просторной трехкомнатной квартире, в которой они жили втроем, после того, как три года назад её родители купили себе кооперативную квартиру и перебрались туда, в этой квартире с большими комнатами была кухня чуть больше 6 кв м и такая же прихожая, и вот как только Виола зашла в кухню, места там совсем не стало, она заполнила её всю. Впрочем, Виолетта любое помещение при желании могла заполнить, так что начинало казаться: кроме нее других людей тут нет.
– Посмотри, на кого ты стал похож, – атаку жена начала прямо с порога, пренебрегая такими условностями, как приветствие. – Щеки ввалились, глаза лихорадочно блестят, взгляд отсутствующий. Ну сколько можно работать, не щадя себя, и ничего в дом не приносить? Они ведь пользуются твоей бесхребетностью, держат тебя на коротком поводке, не дают защититься.
– Никто меня не держит, – Дима опустил ложку в тарелку, мертво уставился на бордово-красную жижу с белым кружком неразболтанной сметаны, глаз на жену не поднимал. Он чувствовал, что аппетит у него исчезает, по мере того, как жена раскаляется.
– А, ещё лучше!! Значит, ты сам тянешь с защитой! Не хочешь ни на минуту подумать о семье, сидишь на шее у тестя. Квартиру вот нам оставили, тебе ни о чем не надо думать, только чуть больше денег зарабатывать, а ты и этого не хочешь!
– Подожди ещё немного, я закончу, разберусь вот, и напишу. Мне и самому хочется скорее.
Тут Дима сильно кривил душой, разобраться ему действительно хотелось, а вот засесть за диссертацию нет.
– Посмотри, Валерка твой уже давно кандидат наук
– Не давно, а всего-то год назад защитился…
– А Пронин? А эта бездарь Машка?
– Машка вовсе не бездарь…
– Да если бы я не отстала с Мишкой, я тоже бы уже защитилась. Нашего сына растила.
– Да никто и не сомневается, что ты ещё и защитишься.
– Я-то да, а ты вот…
– Не желаю больше говорить в таком тоне.
Дима резко утопил ложку в борще, брызги взлетели, опустились на белоснежную скатерть, оставили на ней розовые пятна.
При виде пятен, Виолетта взвилась, как норовистая лошадь после удара хлыстом.
– Что ты себе позволяешь?! Ты эту скатерть не стирал, не гладил…
– Я не требую, чтобы ты это делала, меня вполне устроила бы и клеенка.
– Тебя, да, а меня нет! В этом и заключается разница между тобой и мной. Говорила мне мама…
На этих словах жены терпение Димино лопнуло, он не любил тещу, насколько человек его склада, одержимый своей работой,
