уйти из Ачема и обосноваться где-нибудь в таежной глуши поближе к пинежским рекам. Жизнь в Ачеме в последние годы становилась для староверов в тягость. Кто-то из них пытался со старой верой жить среди иноверцев. Кто-то новую веру принял, и по-новому креститься стал. Но постепенно в деревне их становилось всё меньше и меньше: кто в верховья реки и вглубь тайги подались, а кто и совсем в другие края ушли. К началу первой мировой в Ачеме проживало пятьсот с лишним душ, среди которых старой веры крестьян была добрая половина. А через год всего с десяток семей двумя перстами и крестились.
Вот и Ластинины в первую же военную зиму решили, что следующая весна будет их последней в Ачеме.
– Как Никишку справим армию, так и подадимся, – вынес свой вердикт тогда Панкрат Васильевич сразу после Рождества. – К Прохору на Юлу16 уйдём. До Новолетия17 управимся.
Аграфена Ильинична правда в Матверу18 на Пинегу предлагала, откуда родом сама была, и где две сестры у нее проживали. Но Панкрат решил по-своему.
– Нечего ноги мять почем зря. Да и там иноверцев уж поди хватает, – высказал он тогда свое решение.
Никифор был единственный у них ребёнок. После него двойню Аграфена родила, но они году не прожили. Тот год много малых детей в Ачеме умерли. А больше детей Бог не дал. Поначалу была надежда, что сын с ними подастся, да не смогли уговорить. Не хотел Никифор отшельником жить. Так и условились, когда тому двадцать исполнилось: если на будущий год на службу призовут, то дожидаться родители его уж будут на новом месте.
Лесная дорога шла от Ачема вдоль реки и вела в самые ее верховья. Время от времени она пересекала реку, срезая выступающие речные мысы.
– Тпру-у! Стой, окаянный, – прикрикнул на коня крепкий седовласый мужик лет пятидесяти. – Аграфена, что там собака скулит? Сходи, погляди, – сухо произнёс он и отпустил узду.
Худенькая, небольшого роста Аграфена Ильинична поправила вылезшие из-под платка волосы, перекрестилась и свернула с тропинки. Некоторое время спустя она вернулась. Рядом бежал большой рыжий пес.
– Панкрат, там мужик какой-то лежит. В Плашкиной избушке. Не поняла, жив, аль нет. Страшно в избу заходить. Поди-ка, посмотри, – проговорила Ластинина, тронув мужа за рукав.
– Да кто там может быть! – проворчал Ластинин. – Как думал, что завтра надо идти! И чего сегодня подались, – и, достав с повозки ружьё, шагнул в лес.
– Не наш будет, – проговорила Аграфена ему вслед.
– Ладно, поглядим, – обернулся Ластинин. – Коня привяжи и следом ступай.
В небольшую дверь охотничьей избушки Панкрат еле втиснулся. Сквозь небольшое окно затянутое пожелтевшим от времени бычьим пузырем, еле пробивался уличный свет. Крупный бородатый мужчина с длинными слипшимися седыми волосами лежал на спине, распластавшись на полу, устланном
Приток реки Пинега (Архангельская обл.)
День осеннего равноденствии по Славянскому календарю
Название деревни в Пинежском районе Архангельской области
