style="font-size:15px;"> – Раздевайся, – бросает хрипло. Не веря собственным ушам, остаюсь неподвижной.
– Что?
Рахманов молчит. Только его колючий взгляд заставляет ежиться.
– Ну, раз не хотела целоваться со мной, будешь делать это вот с ними, – указывает кивком головы на охранников, стоящих с другой стороны кровати, будто два истукана. Мне становится и вовсе не по себе. И, по всей видимости, моя реакция веселит Назара. Довольно ухмыльнувшись, он подмигивает мне.
– Н-н-азар, хватит этого, – прижав к груди дрожащие руки, произношу онемевшими губами. – Я не стану ни с кем целоваться. Отпустите меня, – чувствую, как силы покидают меня, вытесняемые заполонившей организм паникой. Мой голос дрожит, я без конца заикаюсь. Я знаю, что выгляжу очень жалко, но то, что он говорит – ужасно. Вот только Назара ни капельки не трогают мои мольбы. На губах мужчины гадкая улыбка. Он смотрит на меня так насмешливо, как будто наперед знает, что мне конец, и с садистским удовольствием наслаждается своей игрой в «кошки-мышки».
Господи, неужели все повторяется снова? Весь этот кошмар. Пусть лучше убьют на месте! Слезы текут ручьем, когда до меня доходит истина. Что бы я ни сделала, как бы ни умоляла, он не отпустит. Этот избалованный жизнью мужчина – маленький эгоистичный ребенок. Пока вдоволь не наиграется в любимую игрушку, не успокоится. А игру он затеял очень жестокую. Подбородок дрожит, а сердце колотится так сильно, что я чувствую его удары на уровне горла. Смотрю немигающим взглядом, не веря собственным глазам. Они раздеваются. Эти огромные куски тестостерона стягивают с себя футболки, подхихикивая, переглядываясь между собой. Они в самом деле собираются это делать со мной вдвоем?
– Раздевайся быстрей, а то сейчас они помогут тебе, – бросает раздраженно, поднимаясь с кровати. По всей видимости, Назару наскучила прелюдия, он жаждет хлеба и зрелищ. Приблизившись ко мне, усаживается рядом. Ухватив за подбородок, приподнимает мое лицо, заставляя посмотреть на него. В холодной синеве его глаз я нахожу предвкушение удовольствия. Он наслаждается моими слезами, упивается своим превосходством над загнанной в ловушку жертвой. Чертов извращенец, он кайфует от этого.
– Тр*хнешься с ними, а я посмотрю. Стоишь ли ты моего внимания… – его губы кривит самодовольная улыбка, лишающая меня последней капли надежды на спасение.
– Н-не надо, – плачу, судорожно обнимаю себя за плечи.
– Да ладно тебе, – слегка склонив голову вбок, протягивает недоверчиво. – Как мило с Натаном себя вела, прижималась к нему, как сучка… А меня поцеловать противно было. Так вот, я предложил тебе вариант получше! – восклицает вдруг, разведя руки в стороны. – Ты снова недовольна, Бобер, ты такая привереда, – хмурится. Дотянувшись, ведет пальцем по ключице, оттягивая вниз ворот футболки.
– Раздевайся, – изогнув бровь, жестким тоном. Отстранившись, отходит на пару шагов.
– Н-е-ет, не делайте этого, п-пожалуйста,
