отрекаться от родины и почвы своей, от основных начал и стихий, усиливаясь перенести язык с природного корня его на чужой, чтобы исказить природу его и обратить в растение тунеядное, живущее чужими соками?
С помощью языка говорят там, где люди считают себя способными выразить некоторое впечатление. Поэтому языки культурных народов родственно открыты навстречу друг другу. Ибо дружественные языки приглашают друг друга ко взаимопомощи.
3.1. Русские философы, деятели науки, писатели и журналисты о проблеме иноязычных заимствований
Проблема иноязычных заимствований рассматривается в отечественном языкознании со второй половины XVIII века и, традиционно являясь дискуссионной, переплетается с вопросами политики и идеологии. Это связано с тем, что активное проникновение иноязычных заимствований в русский язык не прекращается с начала XVIII века по настоящее время, то затухая, то время от времени активизируясь. Для лингвоэкологии важны суждения по этой проблеме не только профессиональных лингвистов, но и философов, мастеров слова – выдающихся писателей, журналистов, − а также просто культурных людей, неравнодушных к судьбам родного языка. Из этих суждений и размышлений мы узнаем, что тревожит общественность, а иногда можем почерпнуть полезные идеи вполне лингвоэкологического содержания. Приведу несколько таких суждений, не потерявших своего значения и в наше время.
М. В. Ломоносов: «Тончайшие философские воображения и рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира, и в человеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи. И ежели чего точно вообразить не можем, не языку нашему, но недовольному своему в нем искусству приписывать долженствуем. Кто от часу далее в нем углубляется, употребляя предводителем общее философское понятие о человеческом слове, тот увидит безмерно широкое поле или, лучше сказать, едва пределы имеющее море (здесь и далее выделено мной. – А. С.)» [Ломоносов 1952: 392]. Полезный совет, не правда ли?
Н. И. Новиков: «Я недавно был в дружеской беседе, где, весьма весело препровождая время в разговорах и рассуждениях, случилось одному из приятелей моих вымолвить без всякия нужды французское слово в российском разговоре. Сие подало нам причину к рассуждению о сем злоупотреблении, вкравшемся в нас к порче российского наречия. <…> Но чтобы рассуждение сие какую-нибудь принесло пользу, то согласились мы сделать между собою таковое учреждение, за каждое иностранное в российском разговоре, без крайния нужды, вымолвленное слово повинен заплатить двадцать пять копеек, а казна сия по прошествии каждого месяца должна быть собрана и отослана в Воспитательный дом (курсив автора. – А. С.)» [Новиков 1951: 77]. Вот бы и нам ввести повсеместно в практическую языковую политику такое правило (разумеется, в рублях, а не в копейках)!
Н. М. Карамзин: «…А в нашем так называемом хорошем обществе (курсив автора. –
